В.А. Гурковский
«Вторые похороны Сталина».
В последнее время не утихают дебаты вокруг личности И.В. Сталина. Помимо старых и новых мифов о «Вожде всех народов» много легенд ходит о его перезахоронении в 1961 году. Журналистами и СМИ часто искажаются воспоминания очевидцев. Одним из двух ныне здравствующих офицеров, принимавших непосредственное участие в перезахоронении является Владлен Анатольевич Гурковский, полковник внешней разведки в отставке, ветеран Президентского полка. В.А. Гурковский кандидат исторических наук автор фундаментальных энциклопедических изданий трехтомника «Кадетские корпуса Российской Империи», «Горьковское суворовское военное училище», «Отец и сын на службе Отечеству» и множества статей и публикаций. Он по праву является летописцем кадетского и суворовского движения в нашей стране. Одна из его статей «Вторые похороны вождя» в газете «Правда-5» послужила толчком к написанию мемуаров коллегами по службе, в которых использованы его воспоминания. Но в целом дополняя друг друга они восстанавливают общую картину вторых похорон Сталина 31.10.1961 г., и являются самыми объективными на сегодняшний день. Это первая статья, где полностью восстановлена хроника перезахоронения И.В. Сталина.
В.А. Гурковский давно сотрудничает с журналом «Истории русской провинции». Неоднократно бывал в Орле, поддерживал связи с сыном офицера-воспитателя Орловского Бахтина кадетского корпуса О.В. Левитским и его дочерью Натальей Олеговной, сохранившими богатый архив ОБКК. В ближайшем сборнике нашего журнала выйдет статья В.А. Гурковского, посвященная 180-летию закладки Орловского Бахтина кадетского корпуса.
Издатель журнала «Истории русской провинции» К.Б. Грамматчиков
«Прежде чем я расскажу о моём непосредственном участии в перезахоронении И.В. Сталина, я хочу ознакомить читателей с главой из книги Николая Степановича Захарова, в то время Начальника 9-го управления КГБ СССР (охрана руководителей КПСС и Советского правительства) «Сквозь годы», в которой есть специальная глава посвящённая перезахоронению И.В. Сталина.
Н.С. Захаров: «Я был избран делегатом XXII съезд КПСС от Московской партийной организации и имел право решающего голоса…Вопрос о перезахоронении Сталина поднимался неоднократно. Видимо, поэтому на съезде и готовилось решение о выносе тела Сталина из Мавзолея и перезахоронении его у Кремлёвской стены, как полное и окончательное прощание с «отцом народов» и его эпохой.
Мы с Комендантом Кремля генерал-лейтенантом Андреем Яковлевичем Ведениным о готовящемся решении узнали раньше принятого на Съезде постановления. В начале работы последнего дня партийного форума (30 октября 1961 г.) нас пригласил в комнату президиума Н.С. Хрущёв и сказал: «Прошу иметь ввиду, что, вероятно, сегодня состоится решение съезда партии о перезахоронении Сталина».
«Место обозначено. Комендант Мавзолея знает, где рыть могилу, – добавил Никита Сергеевич. – Решением Политбюро ЦК КПСС создана комиссия из пяти человек во главе со Шверником: Мджаванадзе – секретарь ЦК компартии Грузии; Джавахишвили – председатель Совета Министров Грузии; Шелепин – Председатель КГБ СССР; Демичев – секретарь Московского обкома партии и Дыгай – председатель Моссовета. Дальнейшие инструкции вы получите от товарища Шверника. Обратитесь к нему. Необходимо, чтобы перезахоронение прошло без шума, работу надо закончить 31-го октября вечером.
Далее нас собрал Н.М. Шверник и подсказал, как тайно организовать перезахоронение. Поскольку 7 ноября предстоял парад на Красной площади, то под предлогом репетиции парада её следовало оцепить. Чтобы туда никто не проник.
После совещания со Шверником необходимо было отдать поручения по выполнению секретного распоряжения. Общий контроль за ходом работ был поручен моему заместителю – генералу В.Я. Чекалову. Командиру Отдельного полка специального назначения Комендатуры Московского Кремля Ф.Т. Коневу было приказано в столярной мастерской сделать из хорошей сухой древесины гроб по размерам, которые имеются у коменданта Мавзолея Мошкова. Нашлось дело и для начальника хозяйственного отдела 9-го Управления полковника Тарасова. Для маскировки ему было поручено закрыть фанерой правую и левую стороны за Мавзолеем, чтобы место работы не просматривалось со стороны Красной площади.
Гроб был изготовлен с утра 31 октября. Древесину обтянули чёрным и красным крепом, так что выглядел он очень неплохо и даже богато. От Кремлёвского полка к 12 часам было выделено шесть солдат для рытья могилы. Я поручил генералу А.Я. Веденину подобрать восемь офицеров для того, чтобы в момент перезахоронения гроб с телом перенести к могиле у кремлёвской стены. Ввиду особой деликатности поручения я попросил генерала А.Я. Веденина подобрать людей надёжных проверенных и ранее хорошо себя зарекомендовавших. А.Я. Веденин, в прошлом командир стрелкового корпуса, был старый служака и прекрасно знал, как ему подобрать людей. Всех отобранных тщательно проинструктировали и предупредили о неразглашении поручаемой им работы.
В то же время в фойе клуба Арсенала художник Савинов изготовил широкую белую ленту с буквами «ЛЕНИН». Ею надо было закрыть на Мавзолее надпись «ЛЕНИН-СТАЛИН», пока не заменят мраморный блок на Мавзолее.
Председателю Моссовета Дыгаю было поручено подготовить десять бетонных плит. Одиннадцатая плита была мраморная с лаконичной надписью «СТАЛИН ИОСИФ ВИССАРИОНОВИЧ 1879-1953». Ею должны были закрыть могилу.
Я присутствовал в зале Съезда 30 октября 1961 г., когда в конце рабочего заседания на трибуну поднялся 1-й секретарь Ленинградского обкома партии Спиридонов и после краткого выступления внёс предложение о выносе тела И.В. Сталина из Мавзолея. Председательствовал Н.С. Хрущёв: «Вопрос серьёзный, его надо проголосовать. Нет возражений?» «Нет!», – раздаются голоса. «Тогда я ставлю на голосование. Кто за предложение, внесённое товарищем Спиридоновым, прошу поднять руки. Хорошо, – произнёс Хрущёв. «Кто против? Нет! Кто воздержался? Тоже нет». Предложение принято единогласно. В зале Съезда установилась тишина, как будто делегаты ждали ещё чего-то. Хрущёв оборвал затянувшуюся паузу и, сказав несколько слов о перезахоронении, объявил работу Съезда закрытой.
Но единодушие делегатов было кажущимся. Сразу после голосования член комиссии по перезахоронению И.В. Сталина В.П. Первый секретарь компартии Грузии Мджаванадзе сел в самолёт и поспешно улетел в Грузию. Поэтому участия в перезахоронении он не принимал.
А 31-го октября на Красной площади активно шли приготовления. Подвезли бетонные плиты, которыми обложили вырытую могилу. Работа была выполнена очень аккуратно.
Н.М. Шверник меня предупредил, что комиссия приедет к 21.00. Шелепин и Демичев приезжали заранее и интересовались ходом работ. Чувствовалось нетерпение и желание поскорее закончить эту неприятную процедуру.
Когда все члены комиссии, кроме Мджаванадзе, к 21.30 прибыли в Мавзолей, тело Сталина в форме генералиссимуса находилось в лаборатории и лежало в гробу. Кроме членов комиссии здесь же находились научные сотрудники, которые до этого наблюдали за состоянием бальзомирования тела Сталина. Помню, что даже на забальзамированном лице Сталина всё равно прорисовывались оспинки.
Н.М. Шверник приказал снять с мундира Золотую Звезду Героя Социалистического труда. Ещё Председатель комиссии приказал срезать золотые пуговицы с мундира. Всё это выполнял комендант Мавзолея Машков. Снятые награды и пуговицы он передал в Орденское хранилище Президиума Верховного Совета СССР, где хранились награды всех захоронённых у Кремлёвской стены.
Но вот драматическая ситуация начала приближаться к развязке, Когда гроб с телом Сталина стали накрывать крышкой Шверник и Джавахишвили зарыдали. Потом офицеры Кремлёвского полка подняли гроб, и все двинулись к выходу. Расчувствовавшегося Шверника поддерживали начальник охраны и его заместитель. За ним шёл Джавахишвили. Плакали только двое.
Гроб аккуратно опустили в могилу. Кто-то бросил горсть земли, как полагается, по-христиански. Могилу зарыли. Сверху положили ту самую плиту из серого мрамора. Она ещё долго накрывала могилу, пока не поставили бюст.
Захоронив Сталина, мы со всей комиссией вернулись в Кремль, где Н.М. Шверник дал подписать акт о перезахоронении Сталина. Потом я вместе с офицерами и научными работниками лаборатории вернулся в Мавзолей. К этому времени солдаты Кремлёвского полка демонтировали маскировочный экран из фанеры, ограждавшей Мавзолей по сторонам. произвели уборку. К утру было такое ощущение, что ночью ничего не произошло, а Сталин всегда покоился у Кремлёвской стены.
В.А. Гурковский: «31 октября 1961 г. я как командир взвода Кремлёвского полка, в соответствии со своими должностными обязанностями заступил на службу по охране Московского Кремля в должности помощника начальника караула, под охраной которого находились Здание Правительства СССР под куполом с Государственным флагом Советского Союза, снесённый недавно 14 корпус, Мавзолей Ленина, прилегающая к ним территория. На инструктаже, который проводил Дежурный помощник Коменданта Кремля с начальниками караулов по охране Московского Кремля, было сказано, что в 22.00 в соответствии с решением XXII съезда КПСС состоится перезахоронение И.В. Сталина у Кремлёвской стены, и важнейшей задачей караула будет содействовать мероприятиям, связанным с эти мероприятием.
В караульном помещении начальник караула майор Михаил Яковлевич Бородин поставил передо мной задачу периодически в течение дня находиться на Красной площади, в местах, где идёт подготовка к перезахоронению Сталина, быть в курсе всех дел и обо всём докладывать ему.
Через какое-то время спустился в Мавзолей, где горело дежурное освещение. Тело И.В. Сталина из саркофага было перемещено в лабораторию. В лабораторию заглядывать не стал. Во время службы в Кремле у меня выработался принцип не проявлять излишнего любопытства там, где не следовало. Хотя думаю, имел полное право заглянуть в лабораторию, и мне никто не сказал бы ни слова.
Честно говоря, на облик В.И. Ленина и И.В. Сталина в Мавзолее я насмотрелся во время несения службы по охране Мавзолея в часы допуска посетителей в Мавзолей. Как начальник караула я всегда стоял в течение 3 часов на площадке между саркофагами
Переговорив с дежурным офицером по Мавзолею, направился в здание Арсенала. При выходе из Мавзолея обратил внимание на то, что через Сенатскую башню доставлены большие фанерные листы. Офицер, руководивший доставкой фанеры, пояснил, что участок, где будет рыться могила, огородят фанерой. И действительно, с Красной площади этот участок за Мавзолеем не просматривался. Народ спокойно прогуливался по площади. Никаких групп не собиралось. Всё было, как обычно. Кстати, было очень много домыслов о каких-то демонстрациях. Ничего подобного не было. Никто не знал, что в этот день будет перезахоронение. Объявлений никаких не было, все делалось тихо, чтобы не вызывать никакой шумихи. Однако обратил внимание на пребывание на Красной площади определённого количества сотрудников негласной службы 9-го Управления.
Командир Кремлёвского полка Ф.Т. Конев, с которым в этот день я не раз пересекался на Красной площади, ходил в штатском, я подходил к нему, спрашивал: «Ну, как тут?». А он: « Ничего нового, всё в порядке». В общем, народу было много, не знаю кого больше, то ли зевак, то ли негласных сотрудников КГБ, которые смотрели, чтобы ничего не произошло. Но все было тихо, спокойно. Шесть солдат полка пришли, вырыли могилу и ушли.
Я знал, что в Арсенале ведется подготовка к перезахоронению на двух объектах. В клубе должны были подготовить полотно с надписью «ЛЕНИН», а в столярной мастерской изготовить гроб. Я зашел в столярную мастерскую. Сколачивали обыкновенный гроб из сосновых досок. При мне его начали обтягивать чёрным крепом. Никаких свинцовых плиток, о которых так любят судачить.
В вестибюле клуба Арсенала на полу было расстелено большое полотно белого цвета. К моему приходу на нём красными большими буквами было написано слово «ЛЕНИН». Два солдата черной краской продолжали закрашивать полотно. Руководил этой работой Александр Сергеевич Савинов, художник, который обеспечивал в полку все мероприятия, которые нужно было художественно оформить.
Вернулся в караул, доложил начальнику караула об увиденном, продолжил выполнять обязанности помощника начальника караула. Ближе к вечеру, где-то около 20-ти часов, от М.Я. Бородина получил распоряжение отправиться к Мавзолею и находиться там до окончания процедуры перезахоронения И.В. Сталина, периодически докладывая об обстановке. К 18.00 Красную площадь освободили от посетителей. Много слухов ходило о том, почему прекратили допуск на Красную площадь в 18 часов. В этот день абсолютно официально в 22 часа проводилась генеральная репетиция военной техники на Красной площади к параду 7 ноября по случаю очередной годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. К 20.00 на Манежной площади и ул. Горького стала выстраиваться техника, участвовавшая в репетиции. А к 22.00 часам перед Мавзолеем собрался генералитет частей участвовавших в репетиции. Никто из ник к месту перезахоронения не подходил. У Мавзолея стоял сотрудник, отвечавший за то, чтобы никто из посторонних за Мавзолей не проник.
Через какое-то время к Мавзолею подошел заместитель начальника 9-го Управления генерал-майор Владимир Яковлевич Чекалов. Я представился ему. Он попросил меня никуда от него не отходить на случай, если я ему понадоблюсь. Через какое-то время от Никольских ворот к В.Я. Чекалову подошёл офицер из резервного отделения и подал генералу папку со словами: «Я выполнил Ваше приказание». В.Я. Чекалов открыл папку, посмотрел на вложенный в неё документ и произнёс: «Что ты натворил?» Тот отвечает: «Как сказали, я напечатал».
В.Я Чекалов подозвал меня и сказал: «Это Протокол о перезахоронении Сталина. Срочно найдите машинистку и попросите её изготовить пять экземпляров. Сделать необходимо, как можно быстрее. Члены правительственной делегации начинают подъезжать».
Вбегаю в здание правительства и тут мне, честно говоря, повезло. Навстречу мне шёл Комендант здания Правительства Иван Дмитриевич Кромкин. «Ты куда?». Я объяснил ситуацию: «Иван Дмитриевич, срочно нужна машинистка, необходимо отпечатать Протокол о перезахоронении Сталина».
Пришли в секретариат Управления делами Председателя Правительства СССР. За столом сидела красивая, статная пожилая женщина. И.Д. Кромкин передал ей папку и попросил изготовить пять экземпляров акта. Я вполголоса начал рассказывать обо всём, что произошло в течение дня. В это время машинистка разрывает и выбрасывает в корзину одну за другой три копии Протокола с допущенными опечатками. Просит нас извинить её, очень волнуется. Мы вышли в коридор, я продолжал информировать И.Д. Кромкина обо всём, что связано с перезахоронением И.В. Сталина.
Через какое-то время машинистка вынесла и передала нам пять экземпляров Протокола. Я бегом направился на выход. Прошло достаточно времени с того момента, как генерал В.Я. Чекалов поручил мне отпечатать Протокол. Я объяснил генералу причину задержки. Он улыбнулся, взял протокол, поблагодарил меня. В это время стали подъезжать члены Правительственной комиссии по перезахоронения Сталина. Первым подъехал В.В. Гришин, затем А.Н. Шелепин, Джавахишвили. Последним подъехал П.Н. Демичев.
К 21.30 подошли 8 офицеров Кремлёвского полка, командиры взводов и командиры рот, примерно все одного роста для выноса гроба с телом Сталиным. Никого посторонних в районе места перезахоронения не было. Никаких фотографов, кинооператоров и телевизионщиков не было. Только представители различных служб 9-го Управления. В опубликованной мною статье я ошибся лишь на одного человека. Находясь на пенсии, и после того, когда была опубликована моя статья о перезахоронении И.В. Сталина я познакомился с генерал-полковником Николаем Степановичем Захаровым, бывшим начальником 9-го Управления, пришел к нему домой, принес свою статью о перезахоронении Сталина. Он её прочитал и спросил: «Где я?» Я говорю: «Николай Степанович, ради Бога извините». Он говорит: «Ничего страшного».
За Мавзолеем находились члены Правительственной комиссии, начальник 9-го Управления и его заместитель, Комендант здания Правительства, Комендант Мавзолея и его заместитель, заместитель начальника 9-го управления по хозяйственной части, командир Кремлёвского полка, 6 солдат, 8 офицеров полка, дежурный поста. Вот все, кто присутствовал на перезахоронении.
Около 22.00 к Мавзолею на машине подъехал Н.М. Шверник и сразу спустился в траурный зал. За ним проследовали члены Правительственной комиссии, начальник 9-го Управления, 8 офицеров полка. О том, что происходило внизу, мне рассказал мой хороший друг, в то время командир взвода Кремлёвского полка, Николай Панченко. В лабораторию, где лежал в гробу Сталин вошли Н.М. Шверник, Н.С. Захаров, Комендант Мавзолея, Николай Панченко и плотник, поскольку лаборатория была очень маленькой. Н.М. Шверник подошел к гробу и попросил Коменданта Мавзолея снять с кителя Золотую звезду Героя Социалистического Труда и срезать золотые пуговицы. Он откровенно плакал. Когда его просьба была выполнена, он попросил закрыть гроб. Гроб закрыли, а у плотника, который здесь находился, в руках не оказалось гвоздей. Замешательство длилось буквально пару минут, гвозди нашлись в комендатуре. Обыкновенный гроб, обтянутый чёрным и красным крепом, к крышке гроба прибили фуражку. Гроб вынесли через боковой вход в Мавзолей.
Я стоял прямо на пути следования траурной процессии. Впереди шел Н.М. Шверник, его поддерживали под руки начальник охраны и заместитель начальника охраны, а дальше офицеры несли гроб. За ними шли члены Правительственной комиссии. Подошли к могиле, поставили гроб на поставленные козлы, а затем аккуратно на верёвках спустили в могилу. Никаких эксцессов не было. А то один из солдат, участвовавший в перезахоронении, в интервью корреспонденту «Комсомольской правды» заявил, что у него якобы упала на гроб фуражка, и ему пришлось спуститься в могилу. Я встретился с этим корреспондентом и опроверг напечатанный бред.
После того как гроб был опущен в Могилу, произошло небольшое замешательство. Заместитель начальника 9-го управления по хозяйственной части полковник Тарасов предложил сверху положить на гроб бетонную плиту, и тут командир полка Ф.Т. Конев сказал: «Нет, не по-христиански это, могилу надо закопать». Он первым бросил на гроб три горсти земли. Все остальные, стоявшие около могилы, последовали его примеру. Об этом Ф.Т. Конев рассказал в интервью корреспонденту газеты «Аргументы и факты». Его интервью появилось в печати значительно раньше моего интервью корреспонденту газеты «Правда-5»
Никаких речей, никаких выступлений не было, молча, в скорби стояли все участники траурной церемонии. Солдаты забросали землей могилу землёй, а сверху была положена мраморная плита, на которой были указаны даты рождения и кончины И.В. Сталина.
Ровно в 22.00, когда был опущен в могилу гроб, и могилу начали закапывать, на Красной площади грянул марш и по площади пошли парадные расчёты техники, как бы отдавая последние почести генералиссимусу И.В. Сталину, руководителю Советского государства.
На следующий день стало известно о произошедшем накануне перезахоронении И.В. Сталина. Что происходило в этот день на Красной площади, я уже не знал. После выхода из караула уехал домой отдыхать. Мне рассказывали, что люди стояли у трибун Мавзолея и пытались рассмотреть могилу И.В. Сталина е Есть одна деталь, которая для меня до сих пор является не разгаданной. Как полотно с надписью «ЛЕНИН», было прикреплено к Мавзолею. Ночью во время проверки службы на постах я увидел это полотно уже прикреплённым к Мавзолею. Как это было сделано до сих пор не пойму.
7-го ноября состоялся традиционный парад на Красной площади, а в ночь на 8 ноября Мавзолей был огорожен плотным забором. Начался демонтаж блока ЛЕНИН-СТАЛИН. Он был демонтирован и перевезен на Мытищинское каменно-обрабатывающие предприятие. Он до сих пор там находится. С каждым годом все больше и больше он теряет надпись «ЛЕНИН-СТАЛИН», потому что приходят люди и отбивают кусочки гранита. В моей коллекции есть вырезки из газет, посвящённые этому блоку, на которых отчетливо видно, что с ним происходит.
Все материалы, касающиеся моей службы в Комендатуре Московского Кремля, перезахоронения И.В. Сталина хранятся в моём архиве. Есть в нём и копия Протокола о перезахоронении И.В. Сталина. Сам Протокол был вставлен на одной из выставок в Государственном архиве Российской федерации. Организаторы выставки подарили мне его копию.
Когда я пришёл в Кремлёвский полк и был назначен на должность командира взвода 2-й роты, сменил на этом посту старшего лейтенанта Евгения Алексеевича Моисеева. Прошли годы, Е.А. Моисеев стал Комендантом здания Правительства СССР. И вот на одной из встреч ветеранов он подходит и спрашивает меня: «Как ты оказался на Красной площади и принял непосредственное участие в перезахоронении И.В. Сталина. Этим должен был заниматься офицер Комендатуры здания Правительства, это абсолютно не твоя обязанность» Я ответил: «Есть начальник караула, который мне сказал, товарищ старший лейтенант, перед Вами сегодня стоит следующая задача. Идите и работайте».
Когда ветеранов Президентского полка попросили написать о своей службе в полку, я написал о своём участии в перезахоронении И.В. Сталина. Материал был официально напечатан в книге, посвящённой 70-летию полка.
А Евгений Алексеевич Моисеев в своих воспоминаниях поделился рассказом о том, как однажды на одном из постов во время проверки службы он пересёкся с И.В. Сталиным, который попросил его подсказать, где рядом находится телефон правительственной связи, так называемая «вертушка».
