СИЛЬНАЯ РУКА» — ДРУГ ИНДЕЙЦЕВ, или Русский Парагвай

Не так уж часто бывает, чтобы один народ испытывал искреннюю симпатию к другому, будь он далекий или близкий. Но есть исключения. Так, в далекой южноамериканской стране, Парагвае, русские пользуются большим уважением. Улицы Асунсьона, парагвайской столицы, носят необычные для испаноязычной страны названия: «Команданте Салазкин», «Команданте Беляев», «Команданте Канонников», «Офисьеро Серебряков». Есть и просто «Улица России». На западе страны, в великой «зеленой пустыне» Гран-Чако, есть городок «Фортин-Серебряков». А парагвайские индейцы-чимакоки считают своим покровителем человека с фамилией, тоже звучащей довольно странно для тамошних широт – «хенераль Хуан Беляефф».

Последний первопроходец

Отважные землепроходцы-первооткрыватели — это герои XVI, XVII, XVIII и XIX веков: испанцы, англичане, французы в Новом Свете и Африке, русские – на бескрайних просторах Сибири и Дальнего Востока. К веку минувшему неисследованных земель на планете почти не осталось, только Антарктида и часть арктических островов досталась на долю Р.Амундсена и Э.Толля, А.Колчака и Л.Элсуорта, Ф.Нансена и У.Нобиле.

Но к 20-м годам ХХ века в самом центре Южной Америки еще оставалось огромное – больше Великобритании – «белое пятно». Это – Гран-Чако, самая странная из пустынь. Она зеленая — покрытая редкими лесами и болотами, в которых кишат кайманы и анаконды, свирепствует малярия, причем самая зловредная ее разновидность, не поддающаяся традиционному лечению хинином. Тогда, почти век назад, главным бичом Гр

ан-Чако были индейские племена морос, макка и чимакоко: вытесненные белыми в дебри и болота, они жестоко мстили пришельцам, убивая переселенцев и не давая колонизировать свой дикий край. В 80-90-е годы XIX индейцами были убиты исследователи, пытавшиеся проникнуть в чакскую глушь — француз Жюль Крево, американец Джон Пойджа, аргентинец Рамон Лист и другие. Желающих селиться на скудных землях также почти не было – только на севере великой пустыни создали свою колонию немцы-меннониты, переселившиеся из России и Канады.

В начале 20-х годов американские (из компании Standard Oil) и английские (Shell) геологи заподозрили, что Гран-Чако перспективна на нефть, и интерес к этому «медвежьему углу», забытому Богом и людьми, резко возрос. Проблема состояла в том, что Гран-Чако считали своей территорией две страны – Боливия и Парагвай. Первая – на основании старой, еще колониальной принадлежности пустыни, вторая – потому, что жившие там индейские племена были родственны гуарани – основному населению Парагвая. С 1922 г. боливийские разведывательные части начали проникать в Чако, создавая опорные пункты на берегах реки Пилькомайо. Парагвай тоже начал готовиться к борьбе за Чако.

…В марте 1924 г. в Асунсьон приехал Иван Тимофеевич Беляев – генерал-майор артиллерии русской армии, участник Белого движения. Он намеревался создать в Парагвае «Русский очаг» — во имя сохранения всего, что «святое, что создавала Русь, могло бы, как в Ковчеге, сохраниться до лучших времен» в расчете на будущее возрождение России. Но это еще не все: в детстве будущий генерал зачитывался книгами про индейцев – Майн Рида, Фенимора Купера, — мечтая изучать и защищать краснокожих. И, что бывает чрезвычайно редко, эту мечту он пронес через всю жизнь. Беляев устроился преподавателем фортификации и французского языка в Военную школу Асунсьона, а 29 июня 1924 г. военный министр генерал Скенони передал Беляеву устное согласие президента Айялы на создание в Парагвае русского «культурного ядра». Генералу также поручили организовать приезд в страну 12 специалистов — инженеров, путейцев, конструкторов, геодезистов и других – «для содействия восстановлению экономики Парагвая». Вскоре в далекую страну прибыли инженеры Шмагайлов, Пятицкий, Серебряков, Снарский, Яковлев, Воробьев, железнодорожник Абраменко, конструктор Маковецкий, геодезист Аверьянов.

Но с «Русским очагом» пришлось повременить. В октябре 1924 г. министерство обороны Парагвая направляет Беляева в Чако – для проведения картографической съемки и разведки территории, которая, в чем уже не сомневались в Асунсьоне, вскоре должна была стать театром военных действий, определить места расположения гарнизонов и проведения коммуникаций. Беляев договорился с военным министром о том, что его экспедиция также должна наладить контакт с индейскими племенами и оказывать им посильную помощь – орудиями труда и медикаментами. Всего с 1924 по 1931 г. Беляев совершил 13 экспедиций в Чако. Русский генерал стал последним в истории землепроходцем, блестяще завершив когорту русских первооткрывателей, таких как Ермак, Хабаров, Дежнев, Поярков… В экспедициях участвовали и другие русские — братья Игорь и Лев Оранжереевы, капитан инженерных войск Орефьев-Серебряков, Александр Экштейн.

Экспедицией Беляева были составлены подробные карты Чако, установлены дружественные отношения с индейцами – русскому генералу удалось сделать то, что не сумели ни испанцы, ни американцы, ни французы. А секрет его успеха был прост: Беляев относился к дикарям, как к людям, заслуживающим уважения. Он изучал языки племен макка и чамакоко, составил словари, записал их сказания и легенды, успешно мирил враждовавшие между собой племена. Племя чимакоков присвоило Беляеву имя «Алебук» — «Сильная Рука» и выбрало касиком (вождем), клана Тигров…

В результате экспедиций Беляева Парагвай обосновал свои права на большую часть Чако, основываясь на географических открытиях, совершенных русским генералом, что было крайне важно в условиях нарастающего противостояния с Боливией. «Чако перестало быть загадкой, — заявил в своем выступлении на Первом конгрессе Панамериканского института географии и истории в декабре 1932 г. в Рио-де-Жанейро делегат от Парагвая Л.Рамос Хименес. — И это благодаря отважному русскому ученому, которому Парагвай обязан очень многим». Рамос Хименес отметил выдающиеся заслуги Беляева как картографа, биолога и климатолога, впервые составившего комплексное описание целого географического района, особенно высоко он оценил этнографические исследования Ивана Тимофеевича: «постоянный источник информации для всех, кто будет в дальнейшем заниматься историей этого края» (Б.Ф.Мартынов, «Повесть о генерале Беляеве», М.: Воениздат, 2006, стр. 9).

Индейцы не только были проводниками парагвайской армии в годы Чакской войны, многие из них принимали участие в боях. Так, отряд племени макка вместе с маленьким гарнизоном героически оборонял форт «Карлос Антонио Лопес». В этом сражении погиб вождь племени Чикинокока.

Чакская война

После пограничных стычек 1928-29 гг. и последовавшего за ними затишья война началась. 10 мая 1932 г. после захвата боливийской армией парагвайского форта «Карлос Антонио Лопес» Асунсьон объявил о состоянии войны с Боливией. Казалось, быстрое поражение Парагвая неминуемо — Боливия в 20-30-е годы ХХ века была несравненно сильнее. Ее население было в три с лишним раза больше парагвайского, у Боливии было много денег и 25-тысячная регулярная армия, что по латиноамериканским масштабам тех времен совсем не мало. Эта страна была главным мировым производителем олова и сурьмы, там находились богатые нефтепромыслы. Поэтому боливийское правительство сумело создать военно-воздушные силы (60 самолетов), закупило три английских танка (Виккерс-шеститонный», танкетки «Карден-Ллойд», современные артиллерийские орудия Круппа, станковые пулеметы «Кольт», бельгийские «Маузеры», швейцарские пистолеты-пулеметы S1-100 и даже огнеметы.

У Парагвая средств не было. Его армия насчитывала всего 3 тысячи солдат и офицеров, мобилизованные крестьяне не имели никакой боевой подготовки. Перед самой войной Асунсьон смог получить небольшой кредит у Аргентины, на который были закуплены 17 самолетов, винтовки «Маузер» (испанского производства и отвратительного качества), ручные пулеметы «Мадсен» и минометы «Стокс-Брандт», артиллерийские батареи не имели механизированной тяги, средств связи и наблюдения – на это аргентинского кредита не хватило. В начале войны только каждый седьмой парагвайский солдат имел винтовку, остальные были вооружены мачете.

В этих условиях особое значение приобретали военные кадры, которые обеим воюющим странам пришлось привлекать из-за рубежа. Богатые боливийцы наняли немецких военных во главе с генералом-генштабистом Гансом Кундтом, чехословацких офицеров (их возглавлял генерал Плачек) и чилийцев. Начальником Генштаба боливийской армии был назначен генерал фон Клюг. «Парагвай сделал ставку на русских белогвардейцев-эмигрантов — они были неприхотливы, бездомны и бедны. Парагвай же готов был предложить им не только офицерские должности, но и гражданство. В итоге в рядах парагвайской армии оказалось около 80 русских офицеров — генералы И.Т.Беляев и Н.Ф.Эрн, 8 полковников, 4 подполковника, 13 майоров и 23 капитана» (А.В.Шталь. «Малые войны 1920–1930-х годов», — М.: ACT; СПб.: Terra Fantastica, 2003).

Однако дело не только в бедности русских эмигрантов. Русские офицеры задолго до Чакской войны были отлично известны в Парагвае, более того – они были овеяны ореолом легенд. В 1911 г. во время гражданской войны на стороне мятежников против президента Гондра воевал неизвестно как попавший в эту страну капитан Комаров. Он прославился, взорвав на станции Парагуари неприятельский поезд с динамитом; этот эпизод навсегда остался в парагвайской истории, о нем, в частности, упоминает известный парагвайский писатель Роа Бастос в историческом романе «Я, Верховный». Во время другой гражданской войны, в 1922 г., капитан Голубинцев, бывший гусар, воевал против мятежников, одно время командовал эскадроном эскорта президента и за отчаянную храбрость получил прозвище «Sacro Diablo» (что примерно означает «дьявольский дух» или «одержимый дьяволом»): он, командуя кавалерийским эскадроном, выбил из Асунсьона многочисленную и хорошо вооруженную пехоту мятежников. «В ресторане «Альгамбра» посетители встретили меня аплодисментами, а услужливый гарсон любезно положил на прибор вечерний выпуск газеты «Эль Либераль», поздравив в лестных выражениях с боевым успехом. Я взглянул на газету и прочел на первой странице заголовок жирным шрифтом: «Капитан Сакро Дьябло» (С.В.Голубинцев. «В парагвайской кавалерии», журнал «Родимый край», Париж, № 121-123). Другой русский офицер-эмигрант, Василий Волков, во время той войны работал инженером на асунсьонском заводе «Арсенал». Потому-то и Беляев сразу по прибытии в страну получил и работу, и ответственейшее задание.

О ходе войны написано много – это и художественная литература, и мемуары, и военные исследования. В южноамериканской пустыне русские и немецкие офицеры как бы продолжали сражения Первой Мировой. Оказалось, что наши соотечественники усвоили ее уроки несравненно лучше. В августе 1932 г. боливийцы окружили парагвайский форт Бокерон, гарнизоном которого командовал русский генерал Николай Эрн, выпускник Николаевской академии Генштаба. Ему на помощь через непроходимые джунгли двинулся с шеститысячным корпусом, состоявшим из индейцев, Иван Беляев. Босоногими солдатами, вооруженными мачете, командовали майор Корсаков, капитаны Касьянов, Салазкин, Бутлеров, Дедов, Чирков, Ширкин, Высоколан, лейтенанты Малютин, Канонников, Ходолей. Шли с Беляевым в бой и его спутники по чакским экспедициям — Орефьев-Серебряков, фон Экштейн и братья Оранжереевы. Боливийцы, атакованные с тыла, были разбиты.

Самые тяжелые бои этой войны развернулись за крепость Найнава. 10 января 1933 г. войска генерала Кундта начали решительное наступление в этом районе; в случае успеха они вышли бы к реке Парагвай, и сопротивление «Страны гуарани» было бы сломлено. Однако, невзирая на огромное техническое превосходство боливийцев, стратегическое и тактическое мастерство русских офицеров сломило немецкую прямолинейную тактику. Кстати, Беляев впервые в военной практике примел тактику «огненного мешка» — концентрированный огонь артиллерии, который переносился с одной цели на другую. Впоследствии, во время Великой Отечественной войны, ее активно использовала Красная армия. Также впервые парагвайцы в массовом порядке строили ложные цели – вырезанные из дерева пушки, редуты и лагеря, которые яростно атаковала боливийская авиация и обстреливала артиллерия. Еще одно революционное изобретение Беляева – использование «кочующих» минометов, использовавшихся постоянно перемещающимися отрядами.

Боливийцы вновь потерпели поражение, потеряв свыше двух тысяч человек убитыми против двухсот пятидесяти парагвайцев. В апреле Кундт бросил на штурм Найнавы все силы боливийской армии – и потерпел сокрушительное поражение. Остатки боливийских частей начали откатываться на свою территорию, а парагвайцы, захватив огромные трофеи и двадцать три тысячи пленных, быстро продвигались к границе.

После второй битвы при Найнава Беляев был назначен начальником Генштаба парагвайской армии. В конце мая 1935 г. парагвайцы окружили в городе Вилья-Монте остатки боливийских войск, которыми после снятия Кундта с поста командующего руководил чехословацкий генерал Плачек. Боливия запросила перемирия, и парагвайцы великодушно согласились: их победа была полной.

«Что же дали Парагваю наши офицеры? Прежде всего они дали свой военный опыт Великой (Первой мировой. — А. Х.) и Гражданской войны, и не только участием в самой войне, но и подготовкой офицерского состава еще задолго до войны, но, конечно, сравнительно небольшого их числа, чем и объясняется известная неподготовленность офицерского состава в массе.

Наши офицеры были, следовательно, преподавателями в Парагвайской военной школе; были знающими и даже учеными артиллеристами; были знающими и опытнейшими инструкторами по пулеметному делу; были знающими и даже учеными артиллерийскими техниками, наладившими работу в единственном в Парагвае Асунсьонском арсенале, особенно в его отделе взрывчатых веществ, в лаборатории и в починочных мастерских, где за время войны производили не только починку орудий, ружей и пулеметов, но занимались и выделкой авиационных бомб, ручных гранат и т. п.

Наши моряки передали свой многосторонний опыт личному составу парагвайских речных канонерок, а наши врачи и ветеринары поставили на должную высоту санитарную и ветеринарную службы в армии. Наши топографы и частью офицеры Генштаба значительно подвинули вперед дело снабжения войск картами и планами, а наши инженеры, а также офицеры Генштаба научили и фортификационному, и дорожному строительству. Одним словом, нет, кажется, ни одной области военного дела, к которой наши русские офицеры-эмигранты в Парагвае не приложили бы своих рук и не внесли бы своих знаний и опыта» (Н.Стогов, «Парагвай и русские офицеры», журнал «Часовой», сентябрь 1936 г.).

О том, как геройски вели себя русские на той войне, свидетельствует такой эпизод: «Госпиталь, налет неприятельских аэропланов с бомбометанием, всё и вся врассыпную, только русский доктор с неизменной трубкой во рту преспокойно продолжает работу, и вот один из зарывающихся в землю санитаров говорит другому: «Гляди, видно, сумасшедший», — а другой отвечает: «Да что ты, не знаешь? Ведь это русский». Этим было все сказано» (Н.Стогов, «Парагвай и русские офицеры», журнал «Часовой», сентябрь 1936 г.).

Говоря о вкладе русских офицеров в парагвайскую победу, нельзя не упомянуть о том, что под их руководством воевали такие политические антиподы, как будущий диктатор, а тогда еще молодой лейтенант Альфредо Стресснер и самый известный писатель Парагвая, демократ Роа Бастос. Стресснер до конца жизни сохранил глубокое уважение к русским, называя их не иначе как «люди чести». А еще, говорят, русские научили его закусывать водку – латиноамериканцы не закусывают…

Не «Русский очаг», а «Русский Парагвай»

После войны генерал Беляев, уволившись из армии, занялся созданием «Русского очага» — своего рода белогвардейской России, этакого аксеновского «Острова Крым». Парагвайцы встречали русских хорошо. Вот как описывает прибытие в эту страну один из колонистов, Н.П.Керманов, прибывший в 1934 г. с группой из 40 виз Люксембурга: «В городе Консепсьон на пристани группа была встречена городскими властями и общественными организациями. Были произнесены приветственные речи. Оказан был радушный прием и помощь в первоначальном устройстве. Дали бесплатные камионы для перевозки вещей и людей за 10 км от города в помещение сельскохозяйственной школы, представленное группе тоже бесплатно. Всю группу угощали обедом.

В благодарность за гостеприимство и радушие хор и балалаечный оркестр группы дали 2 концерта в городе в пользу Красного Креста Парагвая. Семьи высшего общества города приезжали в школу знакомиться, привозили с собой угощение, слушали песни и оркестр и танцевали под наш граммофон» (Н.Керманов, «Русский Парагвай», журнал «Часовой», Февраль-март 1935. № 144-145).

Однако большинство русских, приехавших в страну, столкнулись с очень тяжелыми условиями жизни. Бедное государство бесплатно предоставляло эмигрантам заросшие сельвой участки земли, но даже обеспечить их топорами для вырубки деревьев не могло – колонистам выдавали только мачете. Инструменты приходилось выписывать из Аргентины, а это было недешево. Плюс – совершенно неподходящий для северян жаркий климат. Да и отношение к русским после войны начало меняться к худшему. «Беляев писал туземцам в правительство, что многие русские солдаты нищенствуют, что русские офицеры порой вынуждены наниматься в батраки к собственным парагвайским солдатам, что русские врачи, единственные, кто оставался у операционного стола при авиационных налетах, не имеют даже права на практику, если в пределах нескольких десятков километров вокруг есть, или появится, врач-парагваец» («Русские в Парагвае», интернет-сайт Yes.lv). Неудивительно, что большинство русских, помыкав горе в Парагвае, перебирались в более благополучные Бразилию и Аргентину.

Кроме того, эмигрантские организации в Европе, такие как РОВС, и дореволюционные эмигранты, коих было много в Аргентине, идею «Русского очага» отвергали, — отчасти по политическим причинам (РОВС мечтал об интервенции в Советскую Россию), отчасти – по личным: «русские аргентинцы» стремились к ассимиляции в этой стране. Сам генерал Беляев с его любовью к индейцам многим русским эмигрантам казался чудаком с опасными идеями. Против него выступили два русских генерала, оставшихся служить в парагвайской армии – Эрн и Бобровский – выступили против идей Беляева, объявив его сумасшедшим. В результате колония «Надежда», созданная Беляевым, распалась: те русские колонисты, которые не покинули Парагвай, устроились на работу в государственные учреждения страны, ставшей для них новой Родиной. Их потомки, которых насчитывается больше 10 тысяч, из которых примерно 1500 сохраняют русское самосознание, стали частью парагвайской элиты.

Еще один крайне важный вклад русских, точнее, лично генерала Беляева, в развитие Парагвая – интеграция индейцев Чако в состав парагвайской нации. Принципы, на которых работали в неизведанных землях его экспедиции – помощь индейцам, имеющая целью их превращение в полноценных и равноправных граждан – стали основой отношений парагвайских властей с туземцами. Это заслуга созданного в 1936 г. Национального патроната по делам индейцев, директором которого, естественно, стал Беляев. Цели работы Патроната, изложенные в «Декларации прав индейцев», предусматривали полную автономию индейских племен, уважение к их религии, обычаям и языкам, закрепление за аборигенами прав на землю предков, возвращение незаконно отторгнутых белыми переселенцами территорий, ликвидацию неграмотности, постепенное внедрение в сознание индейцев «основы культурной жизни, демократических ценностей, права и т.д». В соответствии с «Декларацией» индейцы впервые получали право на свободу передвижения, неприкосновенность жилища, предпринимательской деятельности. В 1941 г. Патронат создал школу-колонию «Бартоломео де Лас Касас», получившую название в честь испанского священника, защищавшего индейцев в XVI веке. Там выходцы их сельвы учились грамоте, сельскому хозяйству и ремеслам. В 1945 г. начал выходить научный журнал «Анналы Ассоциации Индеанистских Исследований Парагвая» (главный редактор — Беляев).

Результатом такой политики стало то, что Парагвай в настоящее время является единственной в мире страной, где большинство населения говорит и пишет по-индейски: гуарани является государственным языком наряду с испанским, причем испанским пользуется меньше половины населения, а гуарани – 80%. На гуарани выходят газеты, печатаются книги, используют радио и телевидение, его учат в школах и вузах.

Сколько всего русских прибыло в Парагвай в тяжелые для него 1930-е годы – доподлинно неизвестно. Сами парагвайцы утверждают, что три с половиной тысячи, но это маловероятно – скорее, раза в три меньше. Но их вклад в развитие страны поистине огромен. «Российские иммигранты и их ученики изучили энергоресурсы Парагвая и создали основу всей его системы энергоснабжения. Русские инженеры спроектировали современную сеть парагвайских шоссейных дорог. Масса оборонных объектов была построена или реконструирована по проектам русских архитекторов. В Министерстве общественных работ, особенно в его дорожно-строительном отделе, долгие годы рабочим языком был русский. При прямом участии русских был создан физико-математический факультет Асунсьонского университета, а первым его деканом стал профессор Сергей Бобровский. Наконец, благодаря русским в Асунсьоне была основана первая школа классического танца, и в Парагвае появился балет. На протяжении многих лет русские «парагвайцы» занимали высокие посты в правительственной администрации, некоторые работали заместителями и советниками министров, начальниками крупных департаментов, возглавляли государственные институты» (А.Храмчихин, «Дон Иван», журнал «Русская жизнь», 6 июля 2007 г.).

Президент Парагвая уже в XXI веке, бывший католический епископ Фернандо Луго, был связан с русскими семейными узами. 17 ноября 2008 г. РИА «Новости» сообщило: «Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей (РПЦЗ) митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский Иларион крестил внучатого племянника президента Парагвая годовалого Николая Маккравен-Дроздова в единственном русском храме парагвайской столицы… На крещении юного Николая Дроздова присутствовал и глава Русского общества Парагвая, почетный консул России в республике Игорь Флейшер-Шевелев — потомок белоэмигрантов, 15 лет возглавлявший министерство промышленности Парагвая».

Идея «Русского очага» в Парагвае не удалась. Зато появилась страна, в которой военное, культурное и нравственное наследие русских эмигрантов сильно, как нигде в мире.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *