Автор:
Петр Мультатули.
Общая характеристика преступного мира в России начала ХХ века
Часть 3.
25 мая (7 июня) 1718 г. Указом Царя Петра Алексеевича была создана полиция, которой поручались три главные задачи: надзор за благоустройством и санитарией охрана общественного порядка и борьба с преступностью, а также обеспечение пожарной безопасности. Поэтому именно сегодня День рождения русской полиции.
Язвы общества
Развитие капитализма принесло России не только выдающиеся успехи в области экономики и промышленности, но и обострило все язвы присущие буржуазному обществу. Одним из негативных явлений стал рост городской проституции.
Собственно говоря, проституция как социальное явление присутствовала задолго до её легализации. Не будучи в состоянии уничтожить проституцию, правительство пыталось взять её под контроль. «Устав благочиния» Екатерины Великой назначал для публичных домов особые кварталы в Петербурге, вместе с тем наказывая сводничество смирительным домом и запрещая превращать в бордели частные дома. Император Павел I предписал проституткам носить жёлтую одежду (этот указ был отменен с его смертью). В 1843 году в целях ограничения быстрого распространения сифилиса в Петербурге проституция была объявлена терпимой. Вплоть до революции 1917 года проституция, которая согласно Своду Законов Российской Империи определялась как «обращение непотребства в ремесло» само по себе не влекло за собой уголовного преследования. Ст. 44 Устава о наказаниях карало лишь за несоблюдение правил, установленных для предупреждения «непотребства и пресечения вредных от оного последствий». При Императоре Николае I была создана жесткая система медицинского и полицейского надзора за публичными женщинами. Полиция должна была выискивать женщин, сделавших из проституции ремесло, ставить их на учёт и подвергать медицинскому освидетельствованию; для этих целей в Петербурге, Москве и некоторых других крупнейших городах были созданы особые врачебно-полицейские комитеты. Было две основных категорий проституток: билетные (работающие в публичном доме) и бланковые (работающие на съемных квартирах под присмотром сутенёров). Основную массу девиц было решено сосредоточить в «домах терпимости». Публичные дома в России делились на три категории. В борделях высшей категории за визит платили 100 рублей, а суточная норма была 5-6 человек. В борделях средней категории — суточная норма 10-12 человек при цене 1-7 рублей. Низшей — 30-50 копеек при суточной норме 20 человек и более.
Согласно правилам для содержательниц публичных домов, хозяйками заведений могли быть женщины 30-60 лет, им поступало ¾ платы, взимаемой с клиентов. Запрещалось содержать публичные дома на центральных улицах и на расстоянии менее 150 саженей от церквей, школ, общественных заведений. До 1870-х гг. в публичных домах не разрешалось продавать спиртные напитки, позднее порицалось обслуживание пьяных клиентов. Проституткам, жившим в публичных домах, вместо паспорта выдавали особый бланк – «жёлтый билет», им предписывалось не менее 2 раз в неделю посещать баню и еженедельно проходить медицинский осмотр. В 1856 в публичных домах ввели расчетные книжки для ограничения произвола хозяек.
В начале ХХ века проституция была особенно распространена в столице — Петербурге.
Фешенебельные публичные дома размещались на Итальянской и Мещанской улицах, набережной Екатерининского канала (плата в них составляла 3-15 руб.), дешевые — главным образом в районах Суворовского проспекта и Сенной площади (плата 30 коп. — 1 руб.).
«Заведения» были почти в каждом доме Таирова переулка. Число публичных домов в Петербурге росло до 1880-х гг.: в 1852 их было 152 с 884 женщинами, в 1879 — 206 с 1528 женщинами. Большинство клиентов публичных домов составляли мелкие чиновники, торговцы, ремесленники, рабочие. По данным полицейской статистики, типичная «билетная» проститутка в конце XIX века — провинциалка 24 лет, со «стажем» 6-7 лет, часто алкоголичка, получавшая за «сеанс» от 30 копеек до 1,5 рублей. Петербургские публичные дома и их обитательниц описывали в своих произведениях А. И. Куприн, В. В. Крестовский, И. И. Панаев, А. М. Ремизов, Ф. М. Достоевский.
Находясь вне заведения, проститутки должны были «употреблять в возможно меньших количествах белила и румяна, равно пахучие помады, масла и духи». Женщинам легкого поведения запрещалось прогуливаться в Пассаже, на Невском, Литейном, Владимирском, Вознесенском проспектах, на Большой и Малой Морских улицах.
Если женщина после решения врачебно-полицейского комитета о привлечении ее в качестве проститутки не являлась к осмотрам, то она привлекалась к административной ответственности мировым судьей на основании ст. 44 Устава о наказаниях. К такой же ответственности привлекались и те женщины, которые уже состояли под надзором, но не являлись к медицинским осмотрам.
Несмотря на то, что проституция в России была легализована, Уголовное Уложение 1903 г. предусматривало ответственность за некоторые деяния, связанные с проституцией. Так в ст. 526 Уложения устанавливалась ответственность за вовлечение лица женского пола путем применения насилия над личностью, угрозы убийством, весьма тяжким или тяжким телесным повреждением потерпевшей или члена ее семьи, или посредством обмана, или злоупотребления своей властью над этим лицом, или с использованием беспомощного положения, или зависимости лица от виновного. За совершение этого преступления было предусмотрено наказание в виде лишения свободы в тюрьме на срок не менее трех месяцев. Если склонение к занятию проституцией сопровождалось выездом за пределы России, то виновное лицо подлежало отбыванию наказания в исправительном доме на срок не свыше трёх лет.
Лицо, которое в виде промысла занималось вовлечением женщин в занятие проституцией, наказывалось заключением в исправительном доме. Покушение на совершение этого преступления было наказуемо.
В ст. 527 Уложения говорилось, что лицо мужского пола, занимающееся в виде промысла из корыстных соображений сутенерством в отношении женщины, находившейся в зависимом от него положении или с использованием ее беспомощного состояния, подлежало тюремному заключению. Такое же наказание назначалось лицу, виновному в вербовке из корыстных соображений в виде промысла лиц женского пола для занятия проституцией в притонах разврата.
Статья 529 Уложения устанавливала наказание в виде тюремного заключения для лиц, принимающих «на работу» в притоны разврата женщин моложе 21 года, или же тех, кто виновен в удержании в притонах женщин, желающих оставить этот промысел.
С момента легализации проституция в Санкт-Петербурге развивается практически по классическим канонам. Более того, Петербург во многом задал тон всем российским городам в вопросе организации индустрии продажной любви. По образцу столицы повсеместно стали создаваться врачебно-полицейские комитеты. Как и большинство крупных европейских столиц, Петербург стремился к благообразию торговли любовью. И определенных успехов в этой области удалось достичь. Так, если в 1853 г. на 1000 жителей приходилось более трех проституток, то в 1909 г. — чуть менее двух. Для сравнения следует сказать, что в это же время на 1000 москвичей приходилось 15 публичных девиц, а в Ирбите — 2292.
С конца XIX века в прессе и обществе началась кампания по борьбе с проституцией, совпавшая с развитием общемирового процесса либерализации половой морали. В результате число публичных домов стало сокращаться: в 1883 их было 146, в 1889 — 82, в 1897 — 69, в 1909 — 32 с 322 женщинами. К 1917 легальных публичных домов в Петербурге почти не осталось, но одновременно выросло число нелегальных проституток-одиночек (в 1914 официально учтено около 2 тысяч, ещё больше было тайных проституток).
В годы Первой мировой войны тайная проституция в Петрограде получила особое развитие. Они промышляли в чайных, кухмистерских, трактирах. Действительно, «бланковые» нередко склоняли к торговле телом женщин, не состоящих на учёте, соблазняя их легким заработком. Об этом рассказывали сами молодые девушки, вовлеченные в тайный разврат и сожалеющие о своем падении. Толкали женщин на путь тайного разврата и родственники, заинтересованные в заработке. Это часто оборачивалось трагедиями. В марте 1913 г. в Петербургском суде рассматривалось дело молодой красивой крестьянки, приехавшей в город для работы в модной мастерской. Заработок там составлял всего 18 руб. в месяц. Отцу девушки этого показалось мало. Он не только заставил её торговать собой, но и склонил к воровству. У первого же клиента она украла 500 руб., за что и была приговорена к 5 годам каторги. И такие примеры не единичны.
Тайная проституция еще больше, чем «бланковая», была связана с преступным миром: сутенерами, притоносодержательницами, ворами. Женщины, активно промышлявшие торговлей телом, но не состоящие на учете Врачебно-полицейского комитета, оказывались наиболее подверженными венерическим заболеваниям. И даже поставленные на учёт после длительного срока занятий тайной проституцией, эти женщины по-прежнему старались всячески уклониться от систематических обследований. Именно они являлись основными разносчицами сифилиса в столице, и число заболевших все возрастало. Если в 1910 г. среди проституток сифилитички составляли 52,7%, то в 1914 г. этот показатель возрос до 76,1%80.
В начале ХХ в. под влиянием либеральной демагогии стало «неприличным» осуждать проститутку, которую изображали «жертвой» существующего строя. Немаловажную роль сыграли в этом и так называемые «прогрессивные» российские писатели А. И. Куприн, Л. Н. Толстой и др.
Вопросы охраны здоровья и прав проституток поднимались представителями врачебно-правовой общественности. Эта идея была поддержана и профессором Томского университета Е. С. Образцовым на съезде сифилидологов в Санкт-Петербурге в ноябре-декабре 1896 г. Члены Врачебно-полицейского комитета Санкт-Петербурга так же пытались отрегулировать эту ситуацию, предлагая, например, в 80-х гг. Х1Х в. создать специальные солдатские публичные дома с предварительным осмотром клиентов.
Все эти начинания натолкнулись, однако, на мощное сопротивление «демократически» настроенной общественности. С конца XIX в. развернулась борьба с публичными домами любых рангов, совпавшая по времени с развитием общемирового процесса либерализации половой морали, что в целом повлияло на сокращение рядов профессиональных проституток. Следует отметить, что вынужденная легализация проституции была весьма удобной с точки зрения контроля государства.
В защиту существования публичных домов выступал врач Санкт-Петербургского врачебно-полицейского комитета К. Л. Штюрмер. На первом съезде по борьбе с сифилисом он доказывал, что существование публичных домов в стране в целом, необходимо по нескольким причинам. Во-первых, в них, по сравнению с одиночной и тайной проституцией, низкий процент заболеваемости венерическими болезнями. Во-вторых, в публичных домах легче осуществлялся медицинский надзор.
Следует отметить, что существование проституции было общеевропейским явлением, а не исключительно российским. Проституция существовала во Франции, Англии, Германии. В марте 1903 г. был принят закон о мерах по пресечению торга женщинами. Появление этого документа явилось следствием общеевропейских тенденций в отношении к проблеме продажной любви. В 1899 г. в Лондоне состоялся конгресс, поставивший вопрос об ограничении торговли «живым товаром». Ряд решений конгресса нашел отражение и в российском законодательстве, но касались они лишь международных аспектов. В конце 1909 г. Государственный Совет и Государственная Дума одобрили новый закон, касавшийся проституции. В нем много положений, заметно расширявших права публичных женщин, но, конечно, не в общегражданском, а в специфическом, в определенной степени, профессиональном смысле. Следует отметить, что эти нововведения основывались на действовавших ранее «подзаконных актах», касавшихся прежде всего функций Врачебно-полицейского комитета. Это относилось, в частности, к вопросу о праве проститутки не обслуживать мужчину без указания причин отказа.
Организация азартных игр, игорных домов и казино
Русское законодательство всегда беспощадно боролось с азартными играми. Уложение 1649 года предписывало с игроками в карты поступать, «как писано в татях», т. е. бить их кнутом и рубить им руки и пальцы. Указом 1696 года было предписано обыскивать всех, заподозренных в желании играть в карты. В 1717 году при Петре Великом запрещается игра в карты или кости на деньги под угрозой денежного штрафа. Первоначально запрет относился только к военным, а затем был распространен на всех.
Это распоряжение было подтверждено при Императрице Анне Иоанновне 23 января 1733 года. Для людей, повторно уличенных в карточной игре, определены тюрьма или батоги.
Император Пётр III заменил батоги и тюрьму денежным штрафом; последнему подвергались только такие игроки, которые играли на большие деньги или в долг.
При Императрице Екатерине II в 1765 году был введен налог на карты в пользу воспитательных домов — 10 копеек с каждой привозной колоды и 5 копеек с колоды отечественного производства. В 1761 году было официально установлено разделение между азартными играми, с их всецелой зависимостью от случая и удачи, и коммерческими играми, где имели решающее значение личные способности, опыт и умение игрока — такие игры были дозволены. К азартным относились рулетка, очко, штос, лотерея; к коммерческим — преферанс, бридж и т.п. Играть в них разрешалось лишь на дому, на очень небольшие деньги, чтобы играли не для выигрыша, а для лишь «занимательного препровождения времени».
Азартные же игры были по-прежнему запрещены. За участие в азартных играх были установлены умеренные взыскания.
В начале XIX века вышел указ Императора Александра I «против игры, производившейся без зазора и страха», по которому игрокам грозила высылка из столицы. В царствование Александра I возникла идея казенного производства карт. Прежде оно было отдано на откуп, и в карманах откупщиков оседали солидные состояния. Настоятельно требовалась государственная монополия, и в 1819 году близ Санкт-Петербурга на казенной Александровской мануфактуре начала работать Императорская карточная фабрика с монопольным правом на производство карт.
Одновременно был запрещен ввоз заграничных карт и отменены откупа, что дало казне возможность самостоятельно устанавливать желаемую цену за колоду. Выгода была огромной: в первой половине XIX века производство дюжины карточных колод обходилось в 12 рублей, а продавалась она за 24 рубля. Деньги же по-прежнему поступали сиротам, и многие воспитанники приютов сами работали на этой фабрике, отчего на картах изображался пеликан, символ Ведомства воспитательных домов. В середине XIX в. именно здесь были созданы знаменитые атласные карты.
Император Николай I в 1832 году обращали внимание властей на необходимость бороться с «пагубной страстью к запрещенной игре».
При Императоре Александре II в 1876 году по закону запрещались карты: иностранные, поигранные, выделанные на тайных фабриках, колоды с разорванной бандеролью. Штраф за использование таких карт — 15 рублей с каждой дюжины — взимался в пользу открывшего злоупотребление. 7 марта 1881 года было сокращено число сортов карт: запрещены второй разбор первого сорта, путевые, атласные в 32 листа. В последующее время объявление какой-либо игры азартной и, следовательно, запрещенной зависело от министра внутренних дел.
В конце XIX века в России азартными играми считались: штос, баккара, виктория, макао. За устройство запрещенных игр в карты, но не в виде игорного дома, виновные подлежали аресту на срок не свыше 1 месяца или штрафу не свыше 100 рублей. Лицо, которое в своем доме устраивало запрещенные игры, подвергается штрафу не свыше 3 тыс. рублей, а во второй раз — кроме штрафа, еще и аресту на срок от 3недель до 3 месяцев, в третий раз — заключение в тюрьму на срок от 4 до 8 месяцев.
Шулерство квалифицировалось как мошенничество. Карточный долг по суду был недействителен, как и долг, взятый для игры, если дающий знал, что деньги берутся для игры.
В Москве старейший Английский клуб, созданный во времена Екатерины II, был до 1905 года единственным местом, где в азартные игры играли фактически легально, ибо сам генерал-губернатор был его почетным старшиной, а обер-полицмейстер — постоянным членом.
После событий 1905—1907 годов игральные дома, хотя и по-прежнему запрещённые, стали весьма распространённым явлением.