Автор:

Александр Гончаров.

Юный Сосо Джугашвили попал в революционные бунташные ряды отнюдь не сразу. Он готовился стать священником, исполняя мечты нежно любимой матери, был человеком верующим, неплохо пел в церковном хоре. А еще Сосо очень обожал читать. Но не знакомство с работами Карла Маркса, Энгельса или социалистов-утопистов изменили его неустоявшееся мировоззрение.

В «народной библиотеке», сделав копеечный взнос, 13-летний книголюб взял книгу английского ученого Чарльза Роберта Дарвина «Происхождение видов». Прочитав оную запоем, Джугашвили в своем сознании резко повернул в сторону атеизма и революции. От Дарвина до Сталина оказалось всего лишь несколько шагов.

Если внимательно ознакомиться с биографиями самых известных революционеров и террористов в России, то с неизбежностью выявляется закономерность – они на этапе своего взросления, когда господствует юношеский максимализм вкупе с диким малознанием и потрясающей самоуверенностью, обязательно натыкались на труды Дарвина. Чему удивляться право не стоит. Ведь учение этого «мыслителя» представляло собою некий интеллектуальный батут, выбрасывающий в воздух всякого шаткого в мышлении человека для изображения революционных выкрутасов и па. Молодые люди желали изучить постулаты новейшей научной теории, а в реальности получали идеологию в наукообразной упаковке.

Эволюционная гипотеза Дарвина, с ключевыми понятиями «естественного отбора» и «борьбы видов за существования» в XIX веке была востребована совсем не в биологии. Ее быстро применили к человеческому обществу. Маркс и Энгельс просто обрадовались. Карл Маркс пришел в восторг: «Очень значительна работа Дарвина, она годится мне как естественнонаучная основа понимания исторической борьбы классов» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. – М., 1963. Т. 30. – С. 475.). Уже гораздо позже о важности учения писал и Ленин: «Как Дарвин положил конец воззрению на виды животных и растений, как на ничем не связанные, случайные, «богом созданные» и неизменяемые, и впервые поставил биологию на вполне научную почву, установив изменяемость видов и преемственность между ними, – так и Маркс положил конец воззрению на общество, как на механический агрегат индивидов, допускающий всякие изменения по воле начальства (или, все равно, по воле общества и правительства), возникающий и изменяющийся случайно, и впервые поставил социологию на научную почву, установив понятие общественно-экономической формации, как совокупности данных производственных отношений, установив, что развитие таких формаций есть естественно-исторический процесс». (Ленин В. И. Что такое «Друзья народа» и как они воюют против социал-демократов? Выпуск I // ПСС., Т. 1. – С. 139.).

То есть дарвинизм пригодился революционерам всех времен и всех народов.

Впрочем, идеи Дарвина отлично примеривались и на колониальную политику европейских стран. Например, война Британской империи с бурами вполне попадала под «борьбу видов за существование». Те же концентрационные лагеря, организованные англичанами для семей буров, хорошо оправдываются дарвинизмом. Человека – «образ и подобие Божие» в лагерь заключать как-то и не прилично, а вот человека – животное можно посадить в клетку без особых угрызений совести. Так что всеобъемлющая мода на дарвинизм распространилась не случайно. Тысячи ученых мужей в Англии, Германии, Франции и т. д. пропагандировали антихристианское учение, ибо оно было слишком удобным для политики любой окраски. И не столь важно, что теория Дарвина не находила себе подтверждения ни в палеонтологии, ни в антропологии, а в XX столетии ее окончательно убили генетика и исследования сложных биохимических систем.

Кстати, уже в XXI веке дарвинизм продолжает пользоваться популярностью среди экзальтированных юнцов и даже когорты ученых, построивших свою научную карьеру на эволюционной теории. Когда их прижимают фактами, то следует примерно следующий ответ: «Можно с абсолютной уверенностью утверждать, что любой, кто не верит в эволюцию, является либо невеждой, либо дураком, либо умалишенным (а может, и подонком, хотя в последнее не хочется верить)» (Клинтон Ричард Докинз, английский зоолог, атеист и дарвинист).

Но вернемся в Россию XIX века, хотя сперва и заглянем на Туманный Альбион. Книга «Происхождение видов» поступила в продажу 26 ноября 1859 г. Ее раскупили моментально. Нечто подобное произошло только с романами Джоан Роулинг о маге Гарри Поттере в конце XX в., где наукой и не пахло.

Сам Чарльз Дарвин писал так: «С первого момента она пользовалась чрезвычайно большим успехом. Первое небольшое издание в 1250 экземпляров разошлось в день выхода в свет, а вскоре после того и второе издание в 3000 экземпляров. До настоящего времени (1876г.) в Англии разошлось шестнадцать тысяч экземпляров, и, если учесть, насколько трудна эта книга для чтения, нужно признать, что это – большое количество. Она была переведена почти на все европейские языки, даже на испанский, чешский, польский и русский. По словам мисс Бэрд, она была переведена также на японский язык и широко изучается в Японии».

Лекции о дарвинизме в России начались уже в 1860 году. А 30 января 1864 г. в Санкт-Петербурге был выпущена книга с названием «О происхождении видов в царствах животном и растительном путем естественного подбора родичей или о сохранении усовершенствованных пород в борьбе за существование», представлявшая собою перевод главного труда Дарвина, произведенный со второго американского издания русским ученым С. А. Рачинским. Затем этот перевод издавался еще дважды.

30 января 1868 года в России выходит еще один труд Ч. Дарвина «Происхождение видов. Отд. 1. Изменения животных и растений вследствие приручения. Прирученные животные и возделанные растения», в переводе В. О. Ковалевского. Любопытно, что эта книга опередила свое английское издание. Ковалевский, лично знавший Дарвина, постарался предоставить русской публике труд модного ученого как можно скорее.

Вообще, Дарвина в России издавали много и в разных переводах. В 1907—1909 гг. появилось и собрание его сочинений на русском языке в восьми томах. Инициатором данного проекта явился К. А. Тимирязев. Причем в отношении Дарвина русская цензура не свирепствовала. Никто из цензоров не желал быть ославленным как обскурант и мракобес, да и к тому же как гонитель современной западной науки. И образованное русское общество, клюнув на науку, легко отказывалось от христианской морали. Шло обобезьянивание его. До диктатуры пролетариата, то есть власти наиболее приспособленного к борьбе за существование класса (вида, расы!), оставалось всего-навсего 10 лет.

Ученые могли читать Дарвина и на иностранных языках. Гимназическое и университетское образование позволяло делать это. Русские же переводы были направлены на мальчиков и девочек вроде Сосо. Дарвинизм позволял порождать революционную молодежь на ровном месте. И совершенно не прав был замечательный русский поэт А. К. Толстой в шуточном «Послание к М. Н. Лонгинову о дарвинисме»:

«Полно, Миша! Ты не сетуй!

Без хвоста твоя ведь…,

Так тебе обиды нету

В том, что было до потопа…

Но на миг положим даже:

Дарвин глупость порет просто –

Ведь твоё гоненье гаже

Всяких глупостей раз во сто!

Нигилистов, что ли, знамя

Видишь ты в его системе?

Но святая сила с нами!

Что меж Дарвином и теми?

От скотов нас Дарвин хочет

До людской возвесть средины –

Нигилисты же хлопочут,

Чтоб мы сделались скотины.

В них не знамя, а прямое

Подтвержденье дарвинисма,

И сквозят в их диком строе

Все симптомы атависма:

Грязны, неучи, бесстыдны,

Самомнительны и едки,

Эти люди очевидно

Норовят в свои же предки…»

Прекраснодушный Алексей Константинович Толстой (1817—1875) не дожил до своего столетия. В противном бы случае ему пришлось убедиться, как нигилисты-революционеры добились озверения человека. И без дарвинизма здесь никак нельзя было обойтись. Он снял религиозные знаки безопасности. И опустить человека до скотины можно только, если к нему относишься к животному, которое дрессируется и направляется палкой и куском еды. Потомка Адама можно убить, но все равно есть понимание, что убийца – душегуб. Потомка обезьяны, а, следовательно, всего лишь более усовершенствованную обезьяну не слишком жалко. Животных не убивают, а забивают для нужд личных, народного хозяйства или ради материального прогресса: какая разница для чего, ежели кому-нибудь надо…

Впрочем, нельзя все беды навешивать на Дарвина. Не было бы его, так пропагандировались тогда идеи Альфреда Рассела Уоллеса (кстати, автора термина «дарвинизм») или кого-то еще.

Расчеловечивание человека началось задолго до появления вируса «теории эволюции». Европа, отказавшись от Бога, отказалась и от человека. Жаль, что в России мало кто заметил это и призывы Константина Леонтьева и Федора Достоевского, русские образованные сословия, упиваясь научными достижениями, не услышали.

Однако, лучше ли обстоят дела сейчас, в XXI веке? Не продолжаем ли мы прыгать на все том же идиотическом дарвинистском батуте?..