Автор:

протоиерей Георгий Бирюков. 

Часть.1

1. Краткая история вопроса происхождения дома Романовых из Прусской земли

В споре о достоверности прусского происхождения Андрея Кобылы, родоначальника многих боярских и дворянских фамилий, включая Романовых, можно поставить точку. Существование Гланды Камбилы, которого геральдмейстер Степан Андреевич Колычёв назвал отцом Андрея Кобылы, документально подтверждено. Более того, установлено местонахождение ленного владения, которое было закреплено властями Тевтонского ордена за этим прусским вождём в 1290 году. Однако и по сей день на странице «Википедии», посвящённой Гланде Камбиле, мы можем прочитать: «Гланда Камбилла Дивонович (в крещении Иван Камбилла Дивонович) – мифическая фигура родословного древа Романовых, реальность его существования в настоящее время историками не подтверждается».

Хорошо ещё, что «Википедия» не сомневается в существовании самого Андрея Кобылы. Но сей боярин, хотя только однажды, но всё же конкретно упоминается в летописях: в 1347 году он был послан из Москвы в Тверь за княжной Марией Александровной, невестой великого князя Симеона Гордого, дочерью князя тверского Александра Михайловича. Так, в «Лицевом летописном своде» говорится: «В том же году великий князь Семён Иванович, внук Даниилов, женился в третий раз, взяв за себя княжну Марью, дочь великого князя Александра Михайловича Тверского. А ездил за ней в Тверь Андрей Кобыла да Алексей Босоволков».

Можно полагать, что в 1347 году Андрей Кобыла был уже не двадцатилетним юношей, а человеком в почтенном для того времени возрасте, заслуженным и потому приближённым к князю Московскому. По свидетельству родословцев, он был московским боярином времён Ивана Калиты (Московский князь в 1322–1340 гг.) и Симеона Гордого (Московский князь в 1340–1353 гг.). Согласно родословным, отчество Андрея Кобылы было Иванович.

Андрей Кобыла имел пятерых сыновей. Возможно, были у него и дочери, но в те времена все знатные роды вели свою историю только по мужским ветвям, и сведений о дочерях не сохранилось. Младший сын Андрея Кобылы Фёдор Кошка – московский боярин и дипломат – был близок к великому князю Московскому Дмитрию Донскому, а затем к его сыну Василию. В числе других бояр он подписался на духовной великого князя Дмитрия Донского 1389 года. В 1393 году он вёл мирные переговоры с Новгородом. Позднее Фёдор Кошка представлял интересы Москвы в Орде. Темник Едигей, фактический правитель Золотой Орды, в 1409 году писал великому князю Василию Дмитриевичу: «Добрые нравы и добрая душа и добрые дела были в Орде от Фёдора Кошки, добрый был человек, которые добрые дела ординские, то и тебе воспоминал, и то ся минуло». Очевидно, к моменту написания этого послания Фёдор Кошка уже умер. Через своих многочисленных сыновей он стал родоначальником дома Романовых и дворянских родов Шереметевых (впоследствии графы), Яковлевых и угасших Голтяевых и Беззубцевых. Впрочем, родословные потомков Андрея Кобылы изучены достаточно хорошо. Споры ведутся о его предках.

В 1687 году была составлена так называемая «Бархатная книга» – родословная книга наиболее знатных боярских и дворянских фамилий России. Её пришлось составлять в связи с отменой в 1682 году местничества и прекращения составления т.н. разрядных книг. В Бархатную книгу были включены «Государев родословец» 1555–1556 годов, состоящий преимущественно из родословных записей Рюриковичей и Гедиминовичей (царский, княжеские, боярские роды), а также материалы за вторую половину XVI–XVII веков из родословных росписей, поданных представителями этих фамилий в 1682–1687 годах. Вот в этой «Бархатной книге» и были зафиксированы сведения о выезде Андрея Кобылы «из Немец», из прусской земли.

В том же XVII веке в родословной Колычёвых появилась конкретизация этой легенды, составленная герольдмейстером Степаном Андреевичем Колычёвым. По ней некий князь Гланда Камбила, сын князя Дивона, потомок прусского короля Видевута, утомлённый в борьбе против Тевтонского ордена, выехал вместе со своим сыном и множеством подданных к великому князю Александру Ярославичу Невскому. Там он крестился с именем Иван, а его сын получил прозвище Кобыла, что объяснялось опиской писца.

Уже в XVIII веке прусское происхождение Андрея Кобылы стало вызывать споры. Российский историограф немецкого происхождения Герхард Фридрих Миллер не отрицал происхождения отца Андрея Кобылы из Пруссии, но всерьёз утверждал, что он (отец московского боярина Андрея) был тевтонский рыцарь. Август Людвиг Шлёцер, один из авторов «норманнской теории», всячески высмеивал «басню» про выезд из Пруссии Гланды Камбилы. Но, несмотря ни на что, данная версия была включена в «Общий гербовник дворянских родов Российской империи» – свод гербов российских дворянских родов, учреждённый указом императора Павла I в 1797 году. В знак происхождения из прусского края потомкам Кобылы в XVIII веке был присвоен герб города Данцига в «земле Прусс»: золотая корона с двумя крестами под нею на красном поле. Исключением стал герб Романовых. После избрания на царство Михаил Романов и его потомки пользовались государственным гербом (изображением двуглавого орла) как личным. Позже, в 1856 году, Александр II утвердил фамильный герб дома Романовых: на серебряном поле червлёный грифон, держащий золотые меч и щит, увенчанный малым орлом; на чёрной кайме восемь оторванных львиных голов: четыре золотые и четыре серебряные. Этот герб использовался ещё в XVI веке дедом царя Михаила Фёдоровича, боярином Никитой Романовичем Захарьиным-Юрьевым. Так сложилось, что происхождение от древних прусских королей подчёркивалось в гербах всех потомков Андрея Кобылы, за исключением самой царской династии Романовых.

Ряд историков конца XIX века также сомневались в достоверности родословной легенды о прусском происхождении Андрея Кобылы. Они с большей или меньшей определённостью высказывались за происхождение боярина Андрея из Новгорода, из его Прусского конца (П. Петров, Н. Павлов-Сильванский). Отметим, что действительно была в Новгороде Прусская улица на Софийской стороне. Своё название получила от пруссов, выходцев из Пруссии. Прусская улица многократно упоминалась в летописях, в частности, в Новгородской первой летописи.

Эту версию несколько изменили видные историки советского времени С. Веселовский и А. Зимин, решившие, что Андрей Кобыла происходил из какого-то знатного московского рода, возможно, конечно, новгородского происхождения. Историк А. Кузьмин утверждал о костромском происхождении Андрея Кобылы, основываясь на том, что его потомки имели под Костромой земельные владения. Апофеозом всех этих исследований стала распространяющаяся в последние годы идея о том, что Гланда Камбила и блаженный Прокопий Устюжский являются одним лицом, то есть родоначальником дома Романовых является первый русский юродивый. Таким образом, отсутствие конкретных сведений о личности Гланды Камбилы стало причиной возникновения различных гипотез, вплоть до самых экзотических. Наступило время положить конец этим бесплодным фантазиям.

2. Леонид Савёлов и журнал «Новик»

В вопросе о реальности существования Гланды Камбилы всё расставил по своим местам ещё Василий Сергеевич Арсеньев в своей статье «О прусском происхождении Романовых», которая была опубликована во втором выпуске журнала «Новика» за 1936 год. Журнал «Новик» был основан в 1934 году в Афинах неким Леонидом Савёловым. Леонид Михайлович Савёлов – русский государственный и общественный деятель, генеалог, археограф, прозаик, мемуарист, коллекционер. Происходил из дворянского рода, дававшего России потомственных военных. Родился в 1868 году в Варшаве. Получил образование в Орловском Бахтинском кадетском корпусе, но службе в армии помешало слабое зрение. Года два служил чиновником в Харьковской контрольной палате, но решил уйти в отставку и заняться общественной и научной деятельностью. С 1892 по 1903 год Савёлов являлся уездным предводителем дворянства и почётным мировым судьёй Коротоякского уезда Воронежской губернии, председателем уездной земской управы. Деятельность его на благо Коротоякского уезда была оценена по достоинству. В 1903 году Савёлов становится почётным гражданином города Коротояка. Леонид Михайлович находит время для изучения истории края и исследования местных дворянских родов. К этому периоду жизни Савёлова относятся его исследования о воронежском и коротоякском дворянстве, «Материалы для истории рода дворян Савёловых» и «Библиографический указатель по истории, геральдике и родословию Российского дворянства».

В том же 1903 году Савёлов предложил некоторым своим знакомым собраться и обсудить разработанный им план организации в Москве генеалогического общества. Инициативная группа собиралась на московской квартире Савёлова. В 1904 году Савёлов был причислен к Министерству внутренних дел и переехал в Москву. 15 декабря 1904 года в Москве был утверждён устав Историко-Родословного общества, председателем которого стал Савёлов. Цель нового общества заключалась в научной разработке истории российского дворянства, как в целом, так и отдельных его родов. Численность членов общества колебалась в пределах 160–170 человек. Стал издаваться журнал «Летопись Историко-Родословного общества» (выходил в течение 11 лет, с 1904 по 1915 год).

С 1906 года Савёлов стал также председателем Археографической комиссии Особого комитета по устройству музея Отечественной войны 1812 года. С 1908 года он заведовал Московским отделением Общего архива Министерства Императорского Двора, где хранились документы различных учреждений, обслуживавших царский и Императорский двор. Савёлов провёл полную ревизию архива. С 1908 по 1913 год он читал курс лекций по генеалогии в Археологическом институте. В 1913 году стал первым председателем Общества потомков участников Отечественной войны 1812 года. В годы Первой мировой войны – начальник санитарной и эвакуационной службы Красного Креста. В 1916–1917 годах являлся последним холмским губернатором, проживал в Казани, куда из Холмской губернии были эвакуированы правительственные учреждения.

Являясь убеждённым монархистом, Савёлов не принял Февральскую революцию. За Февральской революцией последовал октябрьский переворот. В сентябре 1917 года состоялось последнее официальное собрание Историко-Родословного общества. В ноябре 1917 года семья Савёловых навсегда покинула Москву и уехала в Крым. С 1920 года Савёлов находился в эмиграции в Греции. Работал преподавателем в русской женской гимназии. В 1923 году переехал в Югославию, но в 1926 году вернулся в Афины. В изгнании, находясь на положении беженца, не обладавшего, по собственному признанию, «никакими материальными средствами и долженствующего заботиться о хлебе насущном, который достаётся очень нелегко», историк нашёл в себе силы продолжать активную научную и общественную деятельность. Савёлов основал в Афинах Научно-литературный кружок, Греко-Русский Пушкинский комитет. С середины 1920-х годов он вновь взялся за научные изыскания. В 1933 году издал фундаментальный труд «Древнее русское дворянство». В том же году увидел свет напечатанный на машинке историко-генеалогический очерк «Бояре Романовы». Всего перу Савёлова принадлежит 450 научных работ. В 1934 году он приступил к изданию журнала «Новик», о котором ниже будет рассказано отдельно.

Савёлов – основатель научной генеалогии в России, создатель и организатор нового направления в изучении развития общества, первый исследователь его семейно-родовых и культурных традиций. Он изучал механизм преемственности поколений, обеспечивающий многовековое самоотверженное служение Отечеству российских служилых родов. Сегодня в России о Савёлове вспомнили. Ежегодно, начиная с 1993 года, в ноябре или в декабре в Государственном историческом музее проводятся Савёловские научные чтения. Мы же должны сделать вывод: к материалам, опубликованным в журнале, редактором которого был такой человек, следует относиться очень серьёзно. Савёлова по праву считают виднейшим специалистом по генеалогии российских дворянских родов.

3. Василий Сергеевич Арсеньев

Существование журнала «Новик» оказалось под угрозой сразу после выхода первого номера. Весной 1934 года умерла жена Леонида Михайловича, Надежда Адриановна Савёлова. Журнал лишился единственного сотрудника, и, казалось, издание «Новика» на этом закончится. Но именно в это время профессору Кёнигсбергского университета Николаю Сергеевичу Арсеньеву удалось за доллары выкупить у советских властей некоторых своих родственников, в том числе старшего брата Василия. Это фактически спасло «Новик». Василий Сергеевич Арсеньев был давним коллегой Савёлова по московскому Историко-Родословному обществу. Приехав в январе 1934 года в Кёнигсберг, он, узнав о выходе первого номера «Новика», сразу связался с Леонидом Михайловичем.

Следует сказать несколько слов о Василии Арсеньеве. Так сложилось, что он оказался как бы в тени славы своего младшего брата, русского религиозного мыслителя, поэта, культуролога, профессора Кёнигсбергского университета Николая Сергеевича Арсеньева. Между тем Василий Сергеевич достоин особого внимания. Русский учёный, историк, археограф, краевед, автор работ по генеалогии и истории культуры тульского края, Василий Сергеевич Арсеньев родился 14 марта 1883 года в Софии, в семье видного российского дипломата. По возвращении родителей в Россию он успешно окончил 5-ю московскую гимназию, а затем, с золотой медалью и примечанием о проявленной склонности к «словесным наукам» – Александровский Царскосельский лицей. В годы учёбы в лицее он начал серьёзно заниматься историей дворянского сословия, генеалогией, коллекционированием старинных книг. В 1902 году Василий Арсеньев продолжил учёбу на университетском отделении Царскосельского лицея, а история и генеалогия становятся главным увлечением его жизни.

В 1904 году Василий Сергеевич получил место в Московском Главном архиве Министерства иностранных дел, а с ноября назначается чиновником особых поручений при Владимирском губернаторе. В июне 1905 года он стал советником юридического отделения Седлецкого губернского правления. С 1906 года он стал штатным сотрудником МИДа в Санкт-Петербурге, с марта 1908 года служил советником Витебского губернского правления, с августа 1910 года был членом Тульского губернского присутствия. В 1915–1917 годах служил псковским вице-губернатором. Должность псковского вице-губернатора стала вершиной его весьма успешной чиновничьей карьеры. В отсутствие начальства ему приходилось фактически руководить губернией. Он был лично известен Императору. Февральская революция и октябрьский переворот эту карьеру, конечно, сломали. В начале марта 1917 года он был уволен со своей должности, а в июле был призван на военную службу. Поступил юнкером в Александровское военное училище. В октябре – ноябре Василий Арсеньев участвовал в обороне Кремля и в боях с большевиками на улицах Москвы. Получил контузию.

Нас больше интересует научная деятельность Арсеньева. Начиная с 1898 года, Василий Сергеевич по крупицам собирал материал для исследования истории рода Арсеньевых. Наконец в 1903 году в Туле под наблюдением директора народных училищ Тульской губернии, историка дворянского сословия, краеведа М. Яблочкова был издан фундаментальный труд «Арсеньевы. Род дворян Арсеньевых, 1389–1901 гг.». К поколенной росписи рода Арсеньевых были добавлены многочисленные приложения: архивные документы, жалованные грамоты и награждение орденами, царские указы о производстве Арсеньевых в чины, челобитные, дарственные, купчие, мировые дела, духовные завещания, переписка представителей рода Арсеньевых с государственными и культурными деятелями России и многое иное. После издания этого труда Арсеньев был признан одним из лучших генеалогов России.

Василий Сергеевич занимался исследованием не только своего рода. Ещё во время учёбы в Москве он начал систематически собирать материалы по истории дворянских родов Воейковых, Шепелевых, Духовских и иных. В 1905 году в девятый том многотомного издания «Дворянское сословие Тульской губернии» были включены работы Василия Арсеньева «Род дворян Горяиновых: 1550–1905» и «Род дворян Исуповых (Юсуповых)», а также совместная работа М. Яблочкова и В. Арсеньева «Род дворян Павловых».

Исполняя обязанности чиновника особых поручений при владимирском губернаторе, Арсеньев становится действительным членом Владимирской учёной архивной комиссии. В это время он также входит в число членов Историко-Родословного общества Москвы. За полгода службы советником юридического отделения Седлецкого губернского правления Арсеньев основательно изучил местные архивы и составил списки дворянских родов. Он предпринял попытки организовать в Седлецкой губернии местное отделение Историко-Родословного общества, о чём свидетельствует переписка с Леонидом Савёловым. Только краткость службы Арсеньева в Седлецкой губернии не позволила этому отделению состояться. По инициативе Василия Сергеевича во время его службы в Витебской губернии в 1909 году была организована губернская учётная архивная комиссия, а сам он стал её первым председателем. Он же организовал издание первых «Трудов» учётной архивной комиссии.

Помимо членства в Историко-Родословном обществе Василий Арсеньев, стал членом Русского географического общества, Русского военно-исторического общества, кружка ревнителей памяти Отечественной войны 1812 года, Московского археологического института. В 1910 году он продолжил свою научную деятельность как член Тульского губернского присутствия. Василий Сергеевич стал членом Тульской палаты древностей, губернского статистического комитета, общества любителей естествознания. По его инициативе и при его активнейшем участии в 1913 году была создана Тульская губернская учётная архивная комиссия. Он же организовал выпуск первых томов «Трудов комиссии». В Тульской губернии Арсеньев не только активно занимался изучением истории края, но и не менее активно трудился по сохранению древних памятников культуры. В 1913 году В. Арсеньев вошел в состав тульского отделения Общества защиты и сохранения памятников искусства и старины.

Став псковским вице-губернатором, Василий Сергеевич, несмотря на то что Россия вела войну, нашёл возможность создать Псковскую губернскую учётную архивную комиссию. Благодаря его опыту, энергии и организаторским способностям комиссия развернула свою деятельность, но… Революция 1917 года поставила крест на карьере Василия Арсеньева как чиновника. Научная деятельность также отошла на второй план. Надо было выживать. Арсеньев некоторое время занимал должность уполномоченного движения «Политический Красный Крест» в Туле. С июля 1919 года он работал переводчиком Высшей Школы Военной Маскировки (ВШВМ) в Москве. Некоторое время работал в Главном архиве МИД, затем устроился преподавателем в Архивный институт. С августа 1923 года работал в Румянцевской библиотеке. С 1925 года преподавал географию в 1-м Институте социального перевоспитания. В конце концов был уволен по причине дворянского происхождении и перебивался случайными заработками.

Не менее восьми раз его арестовывали. Так, 23 июля 1919 года был арестован как заложник в Орле, куда выехал, чтобы привезти в Москву свою жену, и заключён в концлагерь. Освобождён 12 сентября по ходатайству двух коммунистов. 20 сентября 1919 года был вторично арестован в засаде в ВШВМ, куда явился за своими документами. В начале декабря был освобождён по ходатайству Политического Красного Креста. 27 декабря 1919 года был арестован в третий раз (вместе с сестрой Анной) и заключён во внутреннюю тюрьму на Лубянке. 2 января 1920 года, в рамках открытого дела, были арестованы, как заложники, его родители и сестра Вера. До суда дело так и не дошло, и 11 марта 1920 года Василий Арсеньев был снова освобождён.

Однако, в 1929 году его вновь арестовали и приговорили к трём годам концлагеря, отправив в Соловецкий лагерь особого назначения. Отсидев на Соловках три года, освободился, сотрудничал с издательством «Звенья», с Комиссией по устройству Центрального Литературного музея. В январе 1933 года был в очередной раз арестован по обвинению в «антисоветской агитации». 14 марта 1933 года Василия Сергеевича освободили, дело прекратили, хотя обвинение и не сняли. Почему советская власть проявила такую необычную мягкость? Выше уже говорилось, что профессор Кёнигсбергского университета Николай Сергеевич Арсеньев выкупил своего брата у советской власти за доллары, заработанные преподаванием. В январе 1934 года Василий Сергеевич выехал в Кёнигсберг с женой Ольгой Александровной (урождённой Нарышкиной), племянником, Алексеем Нарышкиным, сыном расстрелянного Б. Нарышкина (был взят заложником после убийства Войкова, а затем расстрелян), и невесткой С. Нарышкиной.

Так сотрудник Савёлова по Историко-Родословному обществу, генеалог и историк, обладающий необыкновенной работоспособностью и эрудированностью, Василий Сергеевич Арсеньев оказался на свободе. Уже 23 февраля 1934 года он написал в Афины Савёлову письмо, в котором предложил возобновить сотрудничество. Арсеньев сообщил о наличии у него девяти готовых к печати статей. Естественно, они были написаны ещё в Советском Союзе, но там он не мог их опубликовать. Кроме того, Арсеньеву всё же удалось вывезти из СССР довольно много собранных материалов по генеалогии российских дворянских родов, с которыми можно было работать дальше. Внезапное появление Василия Арсеньева спасло «Новик» и дало ему второе дыхание. Василий Сергеевич в последующие тринадцать лет стал постоянным сотрудником журнала. В 1934–1947 годах Василий Арсеньев опубликовал в журнале «Новик» более ста материалов. Фактически первые четыре года в журнале публиковались статьи только трёх авторов: самого Савёлова, Василия Арсеньева и Николая Петровича Михайлова, бывшего штабс-ротмистра 3-го драгунского Новороссийского полка.

Сам же Леонид Савёлов в 1937 году перебрался из Греции в США к своей дочери Вере, бывшей замужем за Илларионом Илларионовичем Бибиковым. Бибиковы жили в сельском доме неподалёку от Детройта. После переезда в Америку ситуация с изданием «Новика» улучшилась. Сразу наладился тесный контакт с Союзом российских дворян в Америке, у журнала появились новые сотрудники. В октябре 1937 года Савёлов создал в Нью-Йорке Русское Историко-Родословное общество, принявшее устав дореволюционного московского Историко-Родословного общества. Леонид Михайлович стал его председателем, а журнал «Новик» превратился в печатный орган общества. При этом журнал увеличил объём номера и начал печататься на ротаторе большим тиражом.

Американский период жизни Савёлова был плодотворен, но 19 октября 1947 года после перенесённой операции он умер в госпитале «Сент-Джозеф» города Анн-Арбор. Отпевали покойного в Детройте в Успенском Кафедральном соборе. В журнале «Новик» за 1947 год в некрологе, подписанном Василием Арсеньевым, говорится: «Скончался Леонид Михайлович Савёлов… Не дождался возвращения в горячо любимую им Царскую Россию и не увидел он родной страны, которую он так нежно любил и так любовно отобразил в своих воспоминаниях…» Писавший эти строки Василий Арсеньев сам был тяжело болен и пережил своего друга и соратника всего на два месяца. Он скончался в Брюсселе 22 декабря 1947 года и был погребён во Франции, на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Окончание следует…