Режим Энвера Ходжи в конце 1940-х гг. с помощью Югославии и СССР уничтожил оппозицию и консолидировал власть над Албанией. Сам генсек Албанской партии труда (АПТ) Ходжа стал безраздельным диктатором – этаким албанским Сталиным, а вся политическая, социальная и экономическая системы страны превратились в ухудшенные копии советских образцов. Ухудшенными потому, что албанцы были малограмотными людьми, а большинство образованных погибли в результате репрессий или бежали за границу. Албанские чиновники и специалисты в основном учились в вузах СССР и других социалистических стран, и учились, разумеется, плохо – в силу низкого культурного уровня. Коллективизация, ликвидация частной собственности, культ личности Ходжи – всё это было скопировано Албанией с Советского Союза. В Албании была ликвидирована неграмотность (в 1945 г. грамотными были всего 5% населения), но граждане страны не стали образованными: образование было очень убогим. Система здравоохранения обеспечивала защиту от эпидемий и уменьшила смертность, но медицина также находилась на низком уровне – примерно как в советской Средней Азии. Сельское хозяйство, получавшее советскую технику, обеспечило, хоть и скудное, но самообеспечение страны продовольствием; в промышленности в Албании были построены современные предприятия, построенные советскими специалистами и на советские кредиты. Сталину нравился Ходжа – самый низкопробный льстец в плеяде руководителей вассальных государств Восточной Европы, и он не скупился на помощь. В «Стране орлов» советские специалисты даже построили филиалы заводов ЗИЛ и ГАЗ, собиравшие грузовики из советских запчастей. Албания получала советское оружие бесплатно. В 1952 г. на острове Сазани около албанского порта Влёра была создана база советских подводных лодок.

Однако диктатура Энвера Ходжи отнюдь не была прочной. Наоборот: она была самой неустойчивой, наименее эффективной и внутренне конфликтной во всей Восточной Европе.

Советско-югославский конфликт (точнее, конфликт Сталина и Тито) 1948 г. поставил Албанию перед тяжёлым выбором: после войны Югославия была главным политическим и военным покровителем Албании; делались шаги по включению Албании в состав Балканской Федерации (по сути – поглощению Албании Югославией). Ходжа сделал выбор в пользу Сталина по понятной причине: СССР был могучей ядерной державой, а Тито руководил разорённой, бедной Югославией.

Разрыв с Югославией дался албанским коммунистам нелегко: в годы войны югославы были советниками в албанской компартии и армии; с ними не просто поддерживались дружеские отношения – их воспринимали как «старших братьев» (что было страшным минусом коммунистов в глазах албанцев, ненавидящих славян). Да и сам Энвер Ходжа был югославским «изобретением»: при создании компартии, в 1941 г., и на начальном этапе формирования партийных и партизанских структур их фактическим руководителем был Кемаль Стафа, но 5 мая 1942 г. он был убит в своём доме – по официальной версии – итальянскими оккупантами, но мнению участников партизанской войны – Энвером Ходжей. После этого эмиссары Тито Миладин Попович и Душан Мугоша, фактически руководившие коммунистами Албании, решили, что их подопечным нужен яркий лидер – национальный герой, и выбрали на это место Ходжу.

Старейший албанский активист Коминтерна (компартии в стране ещё не было) Лазар Фундо, образованный интеллигент и участник Сопротивления в Италии, югославов категорически не устраивал. После освобождения из фашистской тюрьмы в 1943 г. он приехал на родину из Италии для борьбы с оккупантами, но был схвачен югославскими партизанами, действовавшими в Албании, и выдан Ходже. Те тут же расстреляли претендента на роль главного коммуниста Албании, обвинив его в троцкизме и … работе на британскую разведку (которая в то время поставляла партизанам оружие).

Не устраивал югославских «кураторов» и Сейфула Малешова – блестящий интеллектуал, полиглот, поэт и переводчик (перевёл на албанский язык «Интернационал» Эжена Потье, «Песню о Буревестнике» и «Песню о Соколе» Максима Горького, «Анчар» А.С.Пушкина, «Кому на Руси жить хорошо» и другие произведения Н.А.Некрасова). Он выступал против однопартийной диктатуры, что не могло понравиться ни албанским, ни югославским коммунистам. Эмиссар Тито Миладин Попович потребовал не допускать Малешову до руководства партией и партизанским движением. (После войны Малешова стал министром культуры, но в 1947 г. был арестован, обвинён в «ликвидаторстве» и брошен в концлагерь. После освобождения Малешова до конца жизни работал кладовщиком под надзором полиции. Он никогда ни с кем не разговаривал, и умер в одиночестве в 1971 г. Первого албанского марксиста хоронили сестра, могильщик и два агента Сигурими).

Первую коммунистическую группу в Албании, выросшую в компартию, в 1930-е гг. создал Кочи Дзодзе – водопроводчик из города Корча; именно она приняла в свои ряды Ходжу. Дзодзе недолгое время даже занимал пост генсека, но был оттеснён Ходжей (точнее, югославами) на второй план: он казался им менее послушным, чем Ходжа. Дзодзе стал вторым человеком в албанской коммунистической верхушке, возглавив МВД и спецслужбу Сигурими.

После войны Дзодзе был организатором истребления оппозиции и подавления сопротивления коммунистам. Но в конфликте Сталина с Тито он склонялся к поддержке югославов, с которыми сохранял тесные контакты. Когда Ходжа принял сторону Сталина, Дзодзе обвинили в шпионаже в пользу Югославии, присвоении госсредств, убийствах и пытках (что было правдой, но Ходжа утверждал, что Дзодзе зверствовал не по его приказу, а по наущению югославов), а также в антисоветизме (что было ложью) и троцкизме (о котором генерал-водопроводчик не знал). В ноябре 1948 г. Дзодзе был арестован, подвергся зверским пыткам и повешен: верёвку на его шее лично затянул новый министр внутренних дел Мехмет Шеху, ставший вторым человеком в Албании. «Подельники» Дзодзе, глава Сигурими Панди Кристо и его заместитель Васка Колеци, признали «вину» и получили тюремные сроки. После выхода из тюрьмы Кристо работал сапожником, Колеци – портным. Оба дожили до падения коммунистического режима. В СССР, где процесс Дзодзе-Кристо широко освещался прессой, родилась частушка: «Жили-были два троцкиста – Кочи Дзодзе, Панди Кристо. А теперь почили в бозе – Панди Кристо, Кочи Дзодзе». Как видим, в отношении Кристо советские шутники ошибались.

После «разгрома антипартийной группировки Дзодзе-Кристо», взрыва советского посольства в Тиране и массового убийства оппозиционных интеллигентов в 1951 г. («Резня в Албании») спокойствия в «Стране орлов» не наступило. В начале 1953 г. Сигурими обнаружила новый заговор антикоммунистов: подпольную группу под названием Албанский союз антикоммунистического освобождения создал армейский лейтенант Кочо Кондили. Подпольщиков арестовали и расстреляли.

В марте 1953 г. умер Сталин, и Ходжа страшно перепугался: он не верил никому в советском руководстве, кроме «великого вождя», и был уверен, что Сталина убили его соратники (что неудивительно, учитывая политическую биографию самого Ходжи). На похороны Сталина он не приехал, зато собрал всех жителей Тираны на центральной площади, заставил встать на колени и произнести клятву верности делу «великого вождя».

Как бы не восхищались сталинисты верностью Ходжи Сталину, он выступил в защиту «отца народов» не из любви к «вождю». Сталинский принцип неограниченной власти и права партбоссов на любой, самый дикий, произвол, неограниченное право на ложь и любые преступления – вот чем был сталинизм для Ходжи. А в «оттепельной» политике он увидел опасность перехода к коллегиальному руководству и ограничению единоличного господства.

Хрущёву Ходжа не доверял, как, впрочем, и новый советский лидер – Ходже. Помощь СССР Албании начала сокращаться, несмотря на протесты Ходжи. Албанского тирана особенно возмущало начало примирения СССР с Югославией: он ненавидел и боялся Тито, которого предал в 1948-м. Доходило до смешного: на слова Хрущёва, что албанцы не могут ожидать, что советский народ ради помощи им готов голодать, Ходжа заявил, что советским людям не грех один раз в году не позавтракать, чтобы Албания могла есть целый год.

Разоблачение культа личности Сталина на ХХ съезде КПСС повергло Ходжу в ужас: он обоснованно ожидал, что хрущёвское руководство начнёт избавляться от сталинистов на руководящих постах в «братских странах». Опасения усилились после того, как польский генсек-сталинист Болеслав Берут, протестовавший против разоблачения культа личности, внезапно «заболел» в Москве и умер. Ходжа в спешке покинул Москву и начал готовиться к схватке с антисталинистами: они появились в албанском руководстве сразу после ХХ съезда, поскольку личная диктатура Ходжи, жестокость в политике и хаос в экономике надоели многим.

14-20 апреля 1956 г. на партийной конференции в Тиране антисталинистская оппозиция дала бой Ходже и его сторонникам. Против культа личности — но не Сталина, а Ходжи — выступили Тук Якова — один из основателей компартии Албании, сосланный в 1955 г. в провинциальный Берат и находившийся под надзором Сигурими. Его поддержали такие партийные деятели, как бывший генеральный прокурор Бедри Спахиу, секретарь ЦК Лири Белишова, генералы Панайот Плаку и Дали Ндреу, руководитель женского движения Лири Гега. Оппозиционеры не шли дальше хрущёвских «оттепельных» принципов, но требовали прекратить единовластие Ходжи, «утихомирить» Сигурими и реабилитировать репрессированных коммунистов, в т.ч. жертв процесса Дзодзе-Кристи. Ходжа понимал, что это означает конец его политической карьеры, а в албанских условиях, скорее всего – и жизни, и организовал отпор, опираясь на Сигурими. Албанские «хрущёвцы» наивно надеялись на поддержку Москвы, которая в маленькой, зависимой от СССР Албании оказалась бы решающей, но сам Хрущёв внезапно поддержал Ходжу: он боялся дестабилизации и без того неспокойной Албании, высадки вооружённых эмигрантов, восстания контрреволюционеров и т.д.

Партконференция закончилась победой Ходжи. Сразу после её окончания оппозиционеров начали арестовывать. Тук Якова умер в заключении, его вдова и дети подверглись преследованиям. Дали Ндреу, Лири Гега, Нести Зото, Вехип Деми были расстреляны, Бедри Спахиу осуждён на 25 лет, Лири Белишова интернирована. Генерал Панайот Плаку сумел бежать в Югославию (в отместку его брат Кало Плаку был отравлен), жил в Белграде, писал статьи, осуждавшие Ходжу и его режим, но в 1957 г. был убит албанскими агентами.

Зверская расправа с оппозиционерами потрясла советское руководство. Особое возмущение вызвал расстрел Лири Геги – её убили беременной. Хрущёв лично просил Ходжу помиловать Гегу, но тот остался непреклонным. Через несколько дней советский посол в Албании был отозван в Москву, и отношения между двумя странами покатились под уклон.

А репрессии в Албании продолжались. В июне 1960 г. был арестован командующий флотом, контр-адмирал Теме Сейко: его обвинили в просоветских симпатиях и шпионаже в пользу Греции. 27 мая 1961 г. контр-адмирал и трое его подчинённых были расстреляны. Старший брат Теме Сейко был арестован и расстрелян, жена и младший брат покончили с собой, не дожидаясь ареста. Через много лет, уже в 1974 г., был расстрелян и сын Теме Сейко — Сокол.

Албания стала союзником Китая (Мал Цзэдун, как и Ходжа, осудил разоблачение культа личности Сталина). Хрущёв пытался вернуть расположение албанского руководства, списав албанские долги СССР (а они были немалыми), но отношения улучшить не удавалось. В 1957 г. Ходжа приехал в Москву, и Хрущёв предложил ему реабилитировать жертв репрессий. Ходжа отказал. Хрущёв заявил: «Вы подобны Сталину, который убивал людей». Ходжа ответил: «Сталин убивал предателей, мы также именно их убиваем» (Ходжа Энвер. Хрущевцы. Воспоминания. — Тирана: Издательство «8 НЕНТОРИ», 1980. — с. 381, 389).

В начале апреля 1961 г. советский ВМФ эвакуировал базу подводных лодок во Влёре, причём албанская сторона пыталась противодействовать эвакуации силой. В результате не только наземное имущество, но и 4 советские подлодки были захвачены албанским флотом. 25 апреля албанское руководство потребовало, чтобы все советские специалисты покинули Албанию. В течение последовавших дней всякое сотрудничество СССР с Албанией прекратилось; под давлением Москвы отношения со «Страной орлов» прервали и другие восточноевропейские страны, кроме Венгрии. В сентябре были разорваны и дипломатические отношения между двумя странами. Единственным международным партнёром Тираны остался Китай.

Но и опора на Китай не принесла Албании стабильности. В 1963 г. Сигурими раскрыла подпольную группу, созданную капитаном Трифоном Джагьикой – поэтом и журналистом, ярым врагом коммунизма и сторонником демократии. Его соратники по подполью были сторонниками «оттепели» советского типа, но их объединяла ненависть к тирании Ходжи. Группа распространяла антиправительственные листовки, в т.ч. стихи Трифона Джагъики (особенно «Родина обнажённая»), призывавшие к борьбе за национальное достоинство. Группа планировала покушения на Ходжу, Шеху и министра внутренних дел Кадри Хазбиу, но оружия заговорщики так и не раздобыли. Диссиденты также планировали бежать за границу (сам Джагъика – в Италию, остальные – через Югославию в Советский Союз).

Летом 1963 г. группа была раскрыта и арестована (показательно, что Джагъика был обвинён в терроризме на основании… его стихов). На суде капитан заявил: «Дайте мне оружие, и я буду стрелять в вашу систему». Он и ещё один заговорщик-военный, Тома Рафаэли, были расстреляны. Ещё пятеро получили тюремные сроки, но двое из них погибли гораздо позже, в 1979 г., после раскрытия другого заговора.

В 1960-е гг. Ходжа развернул борьбу с религией такого масштаба: он, как и монгольский маршал Чойбалсан в 1930-х и Пол Пот в 1970-х, поставил целью искоренить религию начисто. Все мечети и церкви были закрыты, все священники были либо брошены в тюрьмы, либо принуждены к выходу из сана. Отправление религиозных обрядов, даже на дому, объявлялось уголовным преступлением и каралось длительными сроками заключения. Католический священник Штьефен Курти, арестованный в 1971 г. за крещение ребёнка, был расстрелян.

В мае 1973 г. в тюрьме Спач, где содержались осуждённые за антиправительственную пропаганду и попытку побега за границу, произошло восстание. Заключённые в тяжелейших условиях добывали пирит, медную и хромовую руду на шахтах. Восстание начал католик Паль Зефи, получивший срок за слова о том, что партия больше заботится о коровах (сказано было на строительстве коровника), чем о людях. Зефи с железным прутом напал на надзирателей с криком: «Есть тут живые албанцы — защитить албанскую честь?!» (Si ndodhi revolta e Spaçit? Dokumenti ekzemplar: Ja si ndodhi revolta e Spaçit). В завязавшейся массовой драке (за сторону бунтовщика пришли другие заключённые) Паль был схвачен, но беспорядки переросли в политическое восстание.

«Восставшие выбивали двери и сносили стены. Начальство и охрана попали в заложники. К вечеру территория тюрьмы оказалась освобождена. Заключённые собрались на митинг под лозунгами «Да здравствует Албания! Долой коммунизм! Смерть или свобода!» Они подняли национальный флаг – красное полотнище с чёрным орлом — без коммунистической звезды. Вожаки бунта создали свой комитет, объявили зону свободной территорией Албании и потребовали амнистии всем политзаключённым страны. «Народ за нас, армия будет с нами, — говорилось в их воззвании. — Коммунисты исчезнут, как уже исчез Сталин».

Спонтанно образовался комитет, в которой вошли наиболее авторитетные заключённые. Ведущими лидерами стали деревенский электрик и художник Мерсин Влаши (он изготовил албанский флаг, вознесённый над тюрьмой Спач), поэт Башким Фишта (он читал стихотворные призывы к борьбе), музыкант и художник Скендер Дайя, каменщик Дервиш Бейко, бывший полицейский Хайри Пашай, крестьяне Паулин Вата, Нури Степа, Сюрья Ламе.

Ярость и решительность бунта поначалу повергли власть в некоторую растерянность. Руководство МВД вступило в переговоры с комитетом заключённых. 22 мая в Спач прибыл замминистра внутренних дел Фечор Шеху — известный жестокостью и наглостью племянник премьера Мехмета Шеху, второго человека режима. «Выкормыш Ходжи! Палач!» — встретили его заключённые» (Албания помнит заключённых, восставших против коммунизма, 24.05.2018, В КРИЗИС.РУ).

Полиция смогла подавить восстание только через три дня. Паль Зефи и три других вожака восстания были расстреляны.

А в мае 1979 г. в той же тюрьме была выявлена подпольная Националистическая организация, по главе которой стоял выходец из мусульманской аристократической семьи Джелаль Копренцка и диссиденты-коммунисты Фадиль Кокомани и Вангьель Лежо, осуждённые ещё в 1963 г. по делу Трифона Джагъики. Они планировали поднять восстание и захватить тюрьму, а затем начать восстание по всей стране, рассчитывая на помощь Югославии, США и… Китая, с которым чуть ранее (в 1978 г.) Албания разорвала отношения. Все трое заговорщиков были расстреляны.

Не наступило спокойствия и в албанской элите. В 1974-75 гг. Сигурими раскрыла опасный заговор высших военных и гражданских чиновников, организованный министром обороны, генерал-лейтенантом Бекиром Балуку (именно он сыграл решающую роль в разгроме сторонников «оттепели» в 1956 г.). 16 декабря 1974 г. министр был и обвинён в заговоре с целью «установления фашистско-ревизионистской диктатуры и реставрации капитализма». Балуку был расстрелян вместе с начальником генерального штаба Петритом Думе и начальником политуправления Хито Чако; герой войны, генерал Рахман Парлаку получил 25 лет тюрьмы. Ходжа лично приказал зарыть тела казнённых так, чтобы «кости предателей никогда не были найдены». Одновременно были сняты с должностей и осуждены министр культуры Фадиль Пачрами, начальник телевидения Тоди Лубонья, приговорены и расстреляны министры экономики и промышленности Абдюль Келези и Кочо Теодоси – эти обвинялись в «либеральном уклоне».

После волны террора 1974-77 гг. единственным «сильным человеком» в албанском руководстве, кроме Ходжи, стал премьер-министр Мехмет Шеху. Но и этот клеврет тирана недолго пробыл его «тенью»: в 1978 г. Ходжа настолько возмутился переходом Китая к осторожным реформам, что разорвал отношения с единственным союзником. Албания взяла курс на борьбу одновременно с Западном, СССР, Югославией и Китаем. Скудные валютные резервы страны тратились на поддержку маргинальных «ходжаистских» групп, существовавших в рядах палестинского движения, а также в Латинской Америке.

Одиночество Албании в мире, по-видимому, напугало Шеху, и он то ли пытался убедить диктатора не делать этого шага, то ли начал какую-то игру за его спиной. Вероятно, Ходжа действительно упивался своей ролью командира последнего бастиона сталинизма, единственного в мире «правильного» марксиста-ленинца – мания величия, как правило, рано или поздно настигает стареющих тиранов.

Одновременно с манией величия всегда идёт мания преследования. 18 декабря 1981 г. было объявлено о самоубийстве премьер-министра Мехмета Шеху (его обстоятельства неизвестны до сих пор). Шеху был назван агентом ЦРУ США, КГБ СССР и югославской разведки. Началось избиение его ставленников: оказались в тюрьме министр внутренних дел Фечор Шеху, директор Сигурими Михалак Зичишти, министр обороны Кадри Хазбиу, министр здравоохранения Ламби Зичишти и министр иностранных дел Нести Насе – до войны любимый ученик Ходжи. Был арестован и начальник албанских тюрем, племянник погибшего премьера Фечор Шеху. Всех их судили на процессе «приспешников Шеху». Кадри Хазбиу, Фечор Шеху, Ламби Зичишти, Ламби Печини были расстреляны, Нести Насе получил 25 лет; его жена Петрина покончила с собой, опасаясь ареста.

Не успел закончиться последний процесс над коммунистическими бонзами, потерявшими доверие тирана, как Албанию потрясло вторжение реальных, не выдуманных Сигурими террористов. 25 сентября 1982 г. на албанское побережье, близ порта Дуррес высадилась группа из пяти албанских эмигрантов во главе с проживавшим в США Джевдетом Мустафой – странной личностью, связанной с мафией. Целью группы было убийство Ходжи. О предстоящей высадке каким-то образом заранее узнала Сигурими, и в районе десанта сосредоточилась 10-тысячная группировка с бронетехникой и артиллерией. Диверсанты разбежались в вскоре были переловлены. Джевдет Мустафа скрывался два дня и успел убить нескольких человек, но был окружён сотрудниками Сигурими в заброшенной мечети родного села. Сдаться он отказался, крикнув «Никогда не сдамся живым, никогда не стану торговаться с коммунистами», и был убит в перестрелке.

Один из членов группы, бывший сотрудник Сигурими Халит Байрами, за несколько лет до этого бежавший на Запад, на суде показал, что группа была заброшена ЦРУ США и югославской спецслужбой UDBA в сговоре с арестованным к тому моменту министром обороны Кадри Хазбиу. Очевидно, он в эмиграции работал на Сигурими, и выдал ей план вторжения.

Старый, больной, страдающий фобиями и маниями Ходжа последние годы (жить ему оставалось недолго – до 1985 г.) правил «Страной орлов» на пару с супругой, Неджмие.

Албанский Институт изучения преступлений коммунизма, возглавляемый историком Агроном Туфой, подсчитал, что за время правления Ходжи 21,3 тысячи албанцев было казнено, 10 тысяч умерло под пытками, 64,1 тысяч человек отбывали длительные сроки заключения по политическим мотивам, и 220 тысяч человек подверглось депортации и находилось под надзором Сигурими.

**

В свете всего изложенного уместен вопрос: ради чего было всё это? Кому принёс хоть что-то хорошее весь этот бесконечный террор, убийства и мучения людей?

Албания как была перед войной самой отсталой страной Европы, так и осталась такой до конца коммунистического правления. 45 лет строительства социализма не принесли её народу ничего (всеобщее образование и здравоохранение – это хорошо, но после войны они не могут считаться достижениями социализма, т.к. развились повсеместно, и во многих несоциалистических странах на этих направлениях достигнуты гораздо большие успехи). Политика самоизоляции плюс безграмотное хозяйствование тормозили социально-экономическое развитие страны. Албанию спасали только богатства её недр: в «Стране орлов» добывают нефть, газ, медь, хром, битум и пириты. Экспорт природных ресурсов приносил стране доходы, которые тратились, мягко говоря, неразумно. Всему миру известно, что в Албании 700 тысяч бетонных бункеров (на 2,7 млн. жителей к моменту падения коммунистического режима), построенных для отражения «агрессии империалистов и ревизионистов», которое, впрочем, так и не состоялось. Представьте себе, сколько бетона и кирпичей тратила нищая страна, и сколько их не хватало на строительство жилья, заводов, школ и больниц!

После войны советские специалисты реконструировали старые итальянские нефтеперерабатывающие заводы, и построили новые. Но после разрыва отношений с СССР их производительность падала, начались пожары, которые иногда не могли потушить по нескольку лет – не было квалифицированных инженеров. Филиалы ЗИЛа и ГАЗа перестали получать запчасти из СССР и превратились в ремонтные мастерские. В 1970-е гг. китайцы построили близ города Эльбасан металлургический завод «Металлурджику» – по старым советским технологиям, которые к тому же сами китайские специалисты в то время ещё плохо освоили. Комбинат до 1990-х гг. отравлял природу и губил людей: в Эльбасане свирепствуют онкологические и другие заболевания, связанные с вредными выбросами. В социалистические времена он худо-бедно снабжал страну металлами, но в рыночной экономике не выдержал конкуренции и был закрыт и заброшен. Китайцы же построили завод по производству советских карабинов СКС, сотни тысяч которых (очень низкого качества) заполнили арсеналы албанской армии. Сельское хозяйство, текстильная, кожевенно-обувная, лесная, строительная и пищевая отрасли пребывали в крайне отсталом состоянии. Жизненный уровень албанцев к 1990 г. примерно соответствовал показателям Гондураса, т.е. находился в самом конце мирового списка. Коммунистическая тирания нанесла колоссальный урон и нравственности албанцев. В стране процветали как традиционные преступления, характерные для родоплеменного общества и феодального строя (вендетта), так и свойственные социалистическому, атеистическому обществу – воровство, хищения, приписки, пьянство, половая распущенность. По мере ослабления диктатуры в стране на поверхность выходили многочисленные банды, промышлявшие грабежами, рэкетом, торговлей наркотиками, оружием (были разграблены армейские склады) и человеческими органами. Заполонившие в 1990-е гг. Европу албанские банды – они в значительной части состояли из бывших военнослужащих, полицейских и сотрудников Сигурими – отличались особой жестокостью и цинизмом.

Несмотря на сотни тысяч бункеров, граница «нерушимого бастиона марксизма-ленинизма» оставалась дырявой в течение всего социалистического периода. Год за годом десятки тысяч албанцев, рискуя жизнями, уходили в Югославию, тысячи – в Грецию, сотни на утлых лодках перебрались в Италию. В Албанию уходили только албанские националисты из югославского Косова – для того, чтобы получить оружие, вернуться и сеять смерть.

Сталинистский бастион – Албания Энвера Ходжи – был совершенно трухлявым.

И когда тиран умер, его растерявшиеся наследники (страной пыталась править вдова Ходжи Неджмие, замешанная в терроре и «чистках») быстро потеряли власть. Её гнилая конструкция начала разваливаться сама собой – под тяжестью собственной неэффективности, некомпетентности чиновников и поголовного неверия граждан в «нерушимые идеалы». Стояние албанцев на коленях перед духом Сталина в 1953-м оказалось блефом, которым Ходжа пытался загипнотизировать страну. В 1990-м коммунистический режим в «Стране орлов» рухнул сам собой, без всякого вмешательства извне.

До краха режима дожили несколько бывших высокопоставленных чиновников, близких к покойному диктатору – первый генеральный прокурор Бедри Спахиу и видный член ЦК АПТ Лили Беришова. Они оба многие годы находились в заключении как активные сторонники «оттепели» и участники попытки смещения Ходжи в 1956-м. После падения коммунистического режима оба бывших функционера принесли публичные извинения албанскому народу за участие в преступлениях режима. Лили Беришова заявила, что главной виной АПТ была «замена борьбы за освобождения борьбой за установление диктатуры».

Трудно не согласиться таким определением.