ЗНАМЕНИТЫЕ УЧЕНИКИ ОРЛОВСКОЙ МУЖСКОЙ ГИМНАЗИИ. Много литераторов

Пётр Столыпин, Николай Лесков, Леонид Андреев, Фёдор Крюков, Сергей Городецкий, Павел Якушкин, Григорий Мясоедов, Владимир Русанов…

ЗНАМЕНИТЫЕ УЧЕНИКИ ОРЛОВСКОЙ МУЖСКОЙ ГИМНАЗИИ. Много литераторов, изображение №1

ПОЧЕМУ ИЗ ОДНОЙ ГИМНАЗИИ ВЫШЛО В ЖИЗНЬ ТАК МНОГО ВЫДАЮЩИХСЯ ВЫПУСКНИКОВ?

21 февраля 1895 года ушёл из жизни один из «творцов священного писания о земле русской» Николай Семёнович Лесков. «По его завещанию похороны были самые скромные: ничего, кроме простого деревянного жёлтого гроба: ни венков, ни речей… Похоронили его на Волковом кладбище на Литераторских мостках. Вокруг открытой могилы собралась только группа искренно оплакивающих его людей», — сообщал современник событий.

Николай Семёнович Лесков
Николай Семёнович Лесков

Сегодня удивительно читать подобные строки о конце жизни всеми почитаемого автора «Очарованного странника» и «Соборян», «Леди Макбет Мценского уезда» и «Сказа о Тульском косом Левше». Но сам писатель так говорил о своей жизни: «… я шёл дорогой очень трудною — всё сам брал, без всякой помощи и учителя и вдобавок ещё при целой массе сбивателей, толкавших меня и кричавших: „Ты не так… ты не туда… Это не тут… Истина с нами, — мы знаем истину“. И во всём надо было разбираться и пробиваться к свету сквозь тернии и колючий волгец, не жалея ни своих рук, ни лица, ни одежды».

И ещё одна характерная деталь его биографии. В 1883 году Лесков получил золотую медаль «по рассмотрению сочинений, представленных на соискание премии имени Петра Великого». И что вы думаете?! Эту дорогую заслуженную награду писатель отослал в помощь беднейшему ученику Орловской мужской гимназии, где сам начинал своё образование, причём весьма неуспешно.

Орловская губернская мужская гимназия. Современный вид
Орловская губернская мужская гимназия. Современный вид

Только в десять лет Лесков поступил в первый класс Орловской губернской гимназии. Учёба сразу же не заладилась, и мальчик стал одним из отстающих учеников. После пяти лет обучения он лишь получил справку об окончании двух классов. Продолжать образование стало невозможно. И тогда отец пристроил сына писцом в Орловскую уголовную палату. Но до самой смерти он помнил свою школу. Так в чём же секрет такой преданности?

ЗНАМЕНИТЫЕ УЧЕНИКИ ОРЛОВСКОЙ МУЖСКОЙ ГИМНАЗИИ. Много литераторов, изображение №4

Более двух столетий назад на бывшей Торговой площади Орла выросло новое двухэтажное каменное здание. Факт, сам по себе значительный в те времена, стал крупным событием для губернского центра ещё и потому, что в этом доме открылось первое городское учебное заведение — Главное народное училище. Учредили его 22 сентября 1786 года, согласно Уставу народным училищам, изданному императрицей Екатериной II. А 17 марта 1808 года оно было преобразовано в Орловскую губернскую мужскую гимназию. В 1865 году её причислили к разряду классических, а с 1904-го она стала именоваться Орловской 1-й мужской гимназией.

О. М. Трохина, заведующая отделом информации госархива Орловской области, в своей работе «Из истории народного образования в Орловской губернии (досоветский период)» приводит интересные сведения, сохранившиеся в архиве об Орловской губернской гимназии за 1810 год: «Гимназия тогда состояла из трёх классов, в которых обучались 57 учеников мужского пола. Преподавались следующие дисциплины: арифметика, алгебра, геометрия, география, древняя история, «российский язык», латинский, немецкий и французский языки, «история российского языка», логика, мифология, всемирная история и «российское общеописание», тригонометрия, ботаника, зоология, физика, механика, философия, минералогия, риторика, рисование, черчение. Обучение названным предметам осуществлялось 8-ю учителями. В библиотеке гимназии имелось «книг для пособия 436 экземпляров, для продажи 519».

Перечень учебных пособий, учитывая тот далекий 1810 год, как и перечень дисциплин, думается, может тоже удивить современных учителей. В кабинете естественной истории находилось: «простых земель, камней, солей, горючих веществ, металлических руд, окаменелостей и прочего всего 464 штуки»; в физическом кабинете — «воздушный насос с прибором, электрическая машина, пушка с лафетом, пистолет для пальбы электрическим огнём, микроскопов — 2, вогнутых зеркал стеклянных — 4, барометров — 2, магический фонарь, термометров — 2, телескоп»; в математическом кабинете имелось: «геометрических деревянных тел — 15, пропорциональный циркуль, солнечные карманные часы медные, ватерпас медный литой» и пр. Кроме того, ученики пользовались архитектурными «моделями разными», «183-мя архитектурными чертежами и 20-ю проспектами строений», а также в рисовальном классе было 157 «печатных разных подклеенных и не подклеенных рисунков».

ЗНАМЕНИТЫЕ УЧЕНИКИ ОРЛОВСКОЙ МУЖСКОЙ ГИМНАЗИИ. Много литераторов, изображение №5

В 1833 году Орловская губернская гимназия стала семиклассной, число гимназистов увеличилось до 130 человек, позднее до 200 и более. В 1864 году при гимназии открылись три низших параллельных класса, а с 1876 года открыт 8-й класс.

При гимназии с 1835 году существовал пансион на 35 воспитанников. Несколько лет (1842—1863 гг.) пансион размещался в одном здании с гимназией, затем снова был переведён в наёмное помещение…

В 1863 году… в физическом кабинете для изучения гимназистам предоставлялись «108 инструментов», в кабинете естественных наук — «66 моделей».

Долгое время гимназия была единственным средним учебным заведением в губернии, с соответствующими тому времени формами и методами преподавания и воспитания. Так, обязательным было чтение молитвы в начале первого и конце последнего уроков. В правилах для гимназистов (1864 год), наряду с требованиями изучения всех учебных предметов и пособий, соблюдения порядка на уроках и вне гимназии, категорически запрещалось иметь и читать «запрещенные книги и рукописи», в свободное от уроков время «толпами ходить по улицам и в городском саду», а посещать театры и цирки ученик мог только с разрешения инспектора гимназии. Обычными наказаниями «за ленность, за шалость, за невнимание» были строгий выговор, лишение обеда или прогулки, стояние на коленях в течение урока, арест на несколько часов. По сведениям архивных документов (1858 год), «за особые провинности» применялось даже наказание розгами».

На первый взгляд, Орловская губернская гимназия ничем особым не выделялась на фоне других, открываемых в ту пору повсеместно. Разве что долгое время оставалась единственным светским учебным заведением в городе.

ЗНАМЕНИТЫЕ УЧЕНИКИ ОРЛОВСКОЙ МУЖСКОЙ ГИМНАЗИИ. Много литераторов, изображение №6

Как гласил устав гимназий и прогимназий в середине девятнадцатого века: «Гимназии имеют целью доставить воспитывающему в них юношеству общее образование и вместе с тем служат приготовительными заведениями для поступления в университеты и другие высшие специальные училища».

Учиться тогда могли преимущественно дети обеспеченных горожан. Да и шутка ли сказать — немалые деньги за обучение вносились исправно за полгода вперёд.

Семья гимназиста Николая Лескова
Семья гимназиста Николая Лескова

Какие же знания давал учебный процесс в гимназии своим воспитанникам, если юный Николай Лесков, оказавшись в её стенах, в 1841 году отмечал: «Классные комнаты до того тесны, что учителя затруднялись найти ученику, отвечающему урок, такое место, до которого бы не доходил подсказывающий шепот товарищей. Духота была страшная, и мы сидели решительно один на другом».

И, тем не менее, хоть в тесноте, да не в обиде! Видимо, существовала в гимназии особая творческая атмосфера, способствующая формированию выдающейся личности.

Гимназист Пётр Столыпин
Гимназист Пётр Столыпин

17 марта 1908 года 1-я Орловская мужская гимназия праздновала 100-летний юбилей, и Городская Дума, подчеркивая её значение в истории города, указывала в одном из документов, что «из неё вышли такие общегосударственные деятели, как председатель Совета Министров П. А. Столыпин, Митрополит Киевский Флавиан, бывший товарищ министра земледелия Кутлер, профессора университетов: Петербургского — В. И. Сергеевич; Московского — В. К. Рот и П. И. Дьяконов; Одесского — В. А. Афанасьев; товарищ обер-прокурора Сената В. В. Равский, писатель Н. С. Лесков».

Художник Г. Г. Мясоедов. Автопортрет. 1870 г.
Художник Г. Г. Мясоедов. Автопортрет. 1870 г.

Среди учеников Орловской гимназии известны — инициатор создания в России товарищества передвижных художественных выставок живописец Г. Г. Мясоедов, полярный исследователь В. А. Русанов, ученый-астроном П. К. Штернберг, педагог-физик К. Д. Краевич, профессор гистолог и физиолог А. И. Бабухин, хирург и физиолог В. А. Басов, автор учебников по математике А. П. Киселев, хирург, основатель хирургических журналов в России П. И. Дьяконов, и даже революционер-народник П. Г. Заичневский, а также многие другие незаурядные деятели. Все они оставили очень значительный след в российской истории, науке и культуре.

Полярник В. А. Русанов. 1900—е годы
Полярник В. А. Русанов. 1900—е годы

И, всё же, пожалуй, главная заслуга гимназии была в воспитании целой плеяды талантливых литераторов.

Архивные документы — бесстрастные свидетели эпохи, помогут нам заглянуть в стены Орловской гимназии и восстановить дух той эпохи.

Сохранившийся каталог гимназической библиотеки за 1827 год свидетельствует, что её ученики могли знакомиться с сочинениями Велисария, Ломоносова, Руссо, Сумарокова, Вольтера, Хераскова, Карамзина, Дмитриева, Державина, Озерова, Крылова… Всего 847 томов, но каких книг! А к 1863 году библиотека насчитывала уже 5 412 томов. По тем временам это крупнейшее книжное собрание в городе. Для сравнения упомяну, что учрежденная в 1893 году комитетом народных чтений городская Тургеневская библиотека располагала только 168 томами.

В 1900 году только в фундаментальной библиотеке гимназии было 9208 томов книг на русском, украинском, немецком, французском языках. К тому же очень широко была представлена русская и иностранная периодика. Выписывались журналы — «Вера и разум», «Русский архив», «Исторический вестник», «Записки Императорской Академии Наук», на немецком языке из Лейпцига — «Ежегодник для филологов и педагогов». Ученическая библиотека в это время состояла из 1531 учебника и учебного пособия. В библиотеке пансиона находились 900 томов отечественной и зарубежной художественной литературы, обязательной для изучения по программе внеклассного чтения.

Но главное всё-таки заключалось в том, что в гимназии была славная когорта педагогов — истинных просветителей. Об этом свидетельствует и Лесков, писавший: «Таков был учитель Валерьян Бартанович… человек необыкновенной прямоты и чистоты».

Просветительская деятельность педагогов Орловской гимназии не ограничивалась стенами учебного заведения. Уже в 1815 году учитель словесности и «изящных наук» С. Богданович издает стихи на открытие в Орле театра графа С. M. Каменского.

В августе 1816 года этот театр ставит комедию талантливого и скандального серба, преподавателя гимназии Семёна (Сигизмунда) Паратича «Правая нога», а позже пьесы, переведённые им с иностранных языков.

Второе сочинение Паратича, «Краткое начертание математической географии, собранное из лучших немецких писателей для чтения титулярным советником Сигизмундом Паратичем, бывшим старшим гимназическим учителем истории, географии и статистики в губернском городе Орле» (Москва, 1815 г., 122 стр.), было написано им в период службы в гимназии.

В предисловии «к читателям» он декларирует устремление, наверное, царившее в гимназии и среди многих его коллег: «По особливой склонности моей к землеописанию, собрав из лучших немецких писателей всё удобнейшее для краткого начертания математической географии, решился я не оставить оное в неизвестности, а выдать в свет для пользы Благородного Российского юношества, которому пространные сочинения весьма бывают скучны и почти бесполезны. Питаясь надеждой, что сие краткое издание юным умам принесет сверх удовольствия и первоначальное по сей части просвещение, употребил я: всё старание в изыскании способа, не можно ли, обойдясь без глобусов, простым и ясным слогом дать юноше удовлетворительное понятие о нашем подлунном мире и, сверх того, возбудить охоту к чтению полезных книг. Если я ошибся в моём намерении, то утешаюсь тем, что моя ошибка столь мала, сколь и самой сей труд не велик».

Ещё один литератор, польский дворянин, Фердинанд Францевич Орля-Ошменец приехал в Орёл в декабре 1813 года из Курска, где с 1810 года был директором гимназии. В Орловской губернской гимназии его приняли на должность старшего учителя, он преподавал статистику, историю, географию, древности, мифологию и «ученость римско-латинского языка».

Орля-Ошменец уже был известен как автор нескольких книг на польском языке. Но в 1816 году в стенах гимназии он решил издавать журнал «Друг россиян и их единоплеменников обоего пола, или Орловский Российский журнал». Это было всего лишь третье провинциальное периодическое издание в России (два других выходили в Астрахани и Харькове — прим. автора).

На его страницах он излагает свой манифест цитатой из «Сына отечества»: «Появление новых журналов в провинциях — последствие перенесённых туда учебными заведениями знания вкуса и любви к литературе должно быть весьма приятно всем любителям отечественного». И здесь же формулирует главную задачу журнала — «просвещение благородного юношества».

Ну, и каковы у таких учителей должны были быть ученики?! Конечно же, увлечённые любители словесности!

Из редакторского репортажа в журнале мы узнаём, что, оказывается, в Орловской гимназии ежегодно устраивались так называемые «открытые испытания» для учеников и преподавателей. При большом скоплении родственников и гостей ученики читали свои сочинения на русском, французском, немецком, греческом и латинском языках. Потом выступали преподаватели с собственноручно сочинёнными речами на морально-нравственные темы.

В год издания журнала Орля-Ошменец упоминает о присутствии на этом мероприятии почётных гостей, среди которых губернатор Пётр Иванович Яковлев, участники Отечественной войны 1812 года, граф Сергей Михайлович Каменский и барон Фёдор Карлович Корф, командовавший в то время 2-м резервным кавалерийским корпусом.

Обложка журнала «Друг россиян и их единоплеменников обоего пола, или Орловский Российский журнал». 1816 г.
Обложка журнала «Друг россиян и их единоплеменников обоего пола, или Орловский Российский журнал». 1816 г.

В первом номере журнала в трёх разделах «Ученость», «Новости», «Особенные известия» сообщалось о приезде к отцу в Орёл, после Заграничных походов, участника войны с Наполеоном генерала от инфантерии Алексея Петровича Ермолова. О том, как посетил город «все любезнейший брат Августейшего нашего императора», будущий император Николай I. Есть упоминания о пьесах и актрисах местного театра.

Орловчане, хотя и критиковали издателя за малое количество местных новостей, всё же охотно оплачивали подписку на журнал в 25 рублей серебром!

Журнал «Друг россиян» вышел в шести номерах и был продолжен ещё тремя номерами под названием «Отечественный Памятник, посвящений дружелюбному соединению российских и польских народов».

Тогда же учитель французского и немецкого языков Орловской губернской гимназии, коллежский советник Фёдор Дмитриевич Вертер написал драму «Казаки в Швейцарии». В ней речь шла о военных приключениях поручика Орловского полка Фёдора, который и в плен к французам попадал, и доблестно участвовал в победе над Наполеоном. Со сцены пафосно звучало: «Крепче бьётся сердце, когда подумаешь, что тот, который так легко мог поработить многие храбрые народы, едва успел коснуться земли русской, как уже бежит из нея со стыдом, поражённый на каждом шагу храбрым воинством».

С 1886 года преподавателем словесности в Орловской гимназии служил Николай Андреевич Вербицкий (Настоящая фамилия — Антиох-Вербицкий — прим. автора).

Николай Андреевич Вербицкий. 1880-е годы
Николай Андреевич Вербицкий. 1880-е годы

Украинский литературовед Михаил Могилянский даёт ему такую характеристику: «На русском языке Вербицкий дебютировал рассказами из жизни провинциальной (в основном орловской — прим. автора) интеллигенции, печатавшимися в „Неделе“, а затем специализировался на „охотничьих рассказах“… Они дают целую галерею чудаков, оригиналов и неудачников, загубивших свои нередко недюжинные силы в „болотном царстве“. Единственное спасение от этой засасывающей „трясины“ — в близости к природе. Оттого все сохраняющие в душе „искру Божью“ у Вербицкого обыкновенно страстные охотники. Литературный талант Вербицкого небольшой и неяркий. Печатаясь, главным образом, в специальных журналах, Вербицкий никогда не пользовался широкой известностью, а в настоящее время вполне забыт всеми, кроме охотников».

А вот что о Вербицком вспоминал его коллега по гимназии, орловский журналист и писатель, Иван Петрович Белоконский: «Главнейшей заслугой Вербицкого было то, что он внушал гимназистам необыкновенную любовь к литературе».

Именно Николай Андреевич Вербицкий на своих уроках впервые открыл магию словесности гимназисту Леониду Андрееву.

Маленький Ленуша Андреев. Автопортрет с фотографии
Маленький Ленуша Андреев. Автопортрет с фотографии

Будущий писатель в одиннадцать лет поступил в первый класс в 1882 году. Как он сам вспоминал: «Учился скверно, в седьмом классе целый год носил звание последнего ученика и за поведение имел не свыше четырёх, а иногда и три. Самое приятное проведённое в гимназии время, о котором до сих пор вспоминаю с удовольствием, — это перерыв между уроками, а также те редкие, впрочем, случаи, когда меня выгоняли из класса. В пустых и длинных коридорах тишина, играющая одиноким звуком шагов. По бокам запертые двери, а за ними полные народа классы. Луч солнца — свободный луч, прорывающийся в какую-то щель и играющий приподнятой на перемене и ещё не осевшей пылью, — всё так таинственно, интересно и полно сокровенным смыслом».

Уже в гимназии Андреев открыл в себе дар сочинительства: списывая задачки у друзей, он взамен писал за них сочинения, с увлечением варьируя манеры. Склонность к стилизации проявилась потом и в литературных опытах, когда, разбирая произведения известных писателей, он старался подделываться «под Чехова», «под Гаршина», «под Толстого». В 1891 году он окончил гимназию.

Леонид Николаевич Андреев
Леонид Николаевич Андреев

Гимназистом Андреев дал себе клятву, которой будет верен в своем творчестве: «Придёт время — я нарисую людям потрясающую картину их жизни». Он мечтал о литературе и постигал жизнь, столкнувшись с первыми её ударами. Юный гимназист уже знал, что такое бедность. В Орловском архиве я нашёл прошение матери Андреева начальнику гимназии о бесплатном обучении её сына в связи со смертью отца.

Вспоминая гимназические годы Леонид Андреев напишет: «Как-то странно сливались во мне две жизни. Одна ясная, солнечная, простая, истинно детская; другая — на почве книг — сумеречная, таинственная, почти мистическая. И обе были радостные».

Незадолго до смерти в эмиграции, запертый в своём огромном финском доме в Ваммельсуу, Андреев записывает в дневнике: «Страстная неделя, пятница. Как некстати тут норд! Другое встаёт: Орёл, тепло, пахучая ракита, разлив рек, весёлая гимназическая религия, шатанье по Болховской… Или: пальто внапашку, в шитой рубашке, иду по Очному мосту и смотрю на мелькающие носки блестящих, собственноручно начищенных сапог. И сапоги красивы, и сам я красив — а навстречу плывут тоже молодые и красивые, и где-то церковный звон…».

В поэме Н. Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» одним из героев является собиратель фольклора Павел Веретенников. Наверное, немногие знают, что прообразом этого персонажа поэту послужил Павел Якушкин, уже известный тогда писатель.

Он родился 14 (по новому стилю — 26) января 1822 года в усадьбе Сабурово Малоархангельского уезда Орловской губернии. Отец его, мелкопоместный дворянин Иван Андреевич Якушкин, служил в гвардии, вышел в отставку поручиком и жил постоянно в своей деревне, где и женился на крепостной крестьянке Прасковье Фалеевне.

После смерти Ивана Андреевича семья осталась на руках матери, которая пользовалась общим уважением, внушаемым её бесконечной добротой, светлым умом и сердечностью. Она владела в то же время даром опытной хозяйки, и имение, оставшееся после мужа, не только не расстроилось, но было приведено в наилучшее состояние. Благодаря этому Прасковья Фалеевна имела возможность воспитать шестерых сыновей в Орловской гимназии и затем трём из них (Александру, Павлу и Виктору) открыть дорогу к высшему образованию.

Павел обучился грамоте в родительском доме, затем поступил в Орловскую гимназию.

Павел Иванович Якушкин
Павел Иванович Якушкин

Свой путь в литературу Якушкин начал с собирания фольклора. Ещё учеником Орловской гимназии он завёл тетрадь, куда записывал услышанные в городе песни, легенды, поговорки. Это увлечение «народностью» стоило Павлу многих неприятностей. Учившийся вместе с ним Лесков вспоминал: «Среди сверстников он выделялся не только редкой одаренностью, но и „мужиковатостью“, подчеркнутым нежеланием соблюдать „благопристойность“, сообразную с его положением сына богатого и знатного помещика. „Мужицка чучелка“ — презрительно прозвал его гимназический учитель из немцев (учитель немецкого языка Функендорф — прим. автора)».

Якушкин не оставил воспоминаний о своей гимназии, но восторженно вспоминал, как посетил другую: «Новгород. 6 января. Был в Новгородском уездном училище. Когда я шёл туда, никак не думал найти то, что нашёл. Я имел случай испытать всё счастье быть учителем в уездных училищах, и в уездных, и в губернских городах. Один раз я шёл по улицам просвещаемого мною города, навстречу мне попался ученик. Тот мне поклонился, я велел ему надеть шапку, стал с ним разговаривать и шутить. Поговорив минуты две, мы с мальчиком разошлись. Увидала это какая-то старуха и замечательно оригинально выразила свое неудовольствие: — «Вот так учитель! нечего сказать! Нет, сперва учителя не такие были, бывало, ученик увидит учителя — за версту бежать, а попался под руку, так отпотчует, что на-поди! Сиди дома! А это что за учитель — ученик перед ним в шапке стоит!.. При входе в Новгородское уездное училище я вспомнил эту старуху: то-то бы она, горькая, сердилась! Ученики не только на улице не бегают от учителей, да и в классах-то смотрят по-человечески. Я прошёл в третий класс и, по просьбе смотрителя, спрашивал учеников. Вопросы были не совсем для детей легкие, напр., я спросил у одного ученика: когда история в первый раз упоминает о Новгороде, и что он знает об этом городе еще? Мальчик, подумав с минуту, стал рассказывать чрезвычайно толково; видно было, что он соображал и говорил своё, а не заученное на па­мять, как говорится, на зубок. Других я спрашивал из географии, грамматики — тоже! Смотритель подал мне какую-то ученическую тетрадку. Нет, здесь не было ни одного сочинения о «высоких предметах»: один рассказывает, как его захватила буря на Ильмене-озере, другой — тоже какую-то обыденную для него вещь. Но видно, что он сам рассказывает, языком довольно правильным и замечательно ясным».

Павел Иванович, двоюродный брат декабриста Ивана Дмитриевича Якушкина, видимо, унаследовал родовой бунтарский характер. Способного гимназиста директор оставил на второй год за его вольнолюбивые мнения, «за резко высказанные суждения и оценку действий, не подлежащих его суду».

По окончании обучения в гимназии, Якушкин на четверть века отправился в скитания, а сегодня бы сказали — в научные этнографические экспедиции, по необъятным просторам России. Его впечатления и воспоминания о путешествиях, а также записанные им жемчужины устного народного творчества — сказки, легенды, загадки, песни, былины, небывальщины, поговорки печатались в столичных журналах — «Отечественные записки», «Дело», «Современник», «Искра».

Благодаря этим публикациям, а также необычному образу жизни П. И. Якушкин уже в 60-е годы XIX века стал очень известен в России, и не только как собиратель фольклора, но и как непокорный вольнодумец, поскольку во многих своих статьях он выступал против произвола властей, в защиту простого народа. О нём сочинялись легенды, и даже появились его подражатели — лже-Якушкины!

Впоследствии его произведения были объединены в собрание сочинений в нескольких томах, которые в России выходили несколькими изданиями, в том числе и после смерти самого писателя.

Но и позже, став известным литератором, он остался стойким борцом за справедливость, каким его знали ещё в гимназии. На жгучие вопросы современности одноклассник Лескова откликался своими очерками и рассказами «Велик бог земли русской!», «Небывальщина», «Чисти зубы, а то мужиком назовут». И, конечно, своим лукавым сборником русских народных сказок, собранных им во время странствий по российским дорогам.

Иногда бывшие ученики гимназии становились её преподавателями! Так случилось с великим казачьим писателем Фёдором Дмитриевичем Крюковым.

Ф. Д. Крюков (в центре) и его ученики орловской гимназии. С тростью, возможно, поэт Александр Тиняков. Предположительно 1903 г.
Ф. ДКрюков (в центре) и его ученики орловской гимназии. С тростью, возможно, поэт Александр Тиняков. Предположительно 1903 г.

По окончании Императорского Санкт-Петербургского историко-философского института, в сентябре 1893 года Ф. Д. Крюков устроился воспитателем пансиона Орловской мужской гимназии, в которой в детстве некоторое время проходил обучение.

В августе 1900 года он стал сверхштатным учителем истории и географии, одновременно исполняя по 1904 год прежние обязанности. Дополнительно он преподавал историю в Николаевской женской гимназии и русский язык в Орловском–Бахтина кадетском корпусе. За свои педагогические заслуги был награжден орденом Святого Станислава. Крюков состоял и членом губернской учёной архивной комиссии.

Несмотря на близость с Орлом, где у него была работа и друзья, в рождественские и пасхальные каникулы, в летний отпуск, он уезжал на родной Дон. К этому периоду жизни преподавателя и будущего писателя относятся первые значительные художественные произведения из жизни Донского казачества, такие как «Казачка» (1896 г.), «Клад» (1897 г.), «В родных местах» (1903 г.).

Потом Крюков написал ещё десятки повестей и рассказов, в основном о казачьей жизни на Дону. С его именем в двадцатом веке, с подачи Солженицына, будет связан скандал об авторстве «Тихого Дона».

Оценивая его творчество, главный редактор журнала «Русское богатство» (с 1914 — «Русский вестник» — прим. автора) В. Г. Короленко сообщал в письме: «Крюков писатель настоящий, без вывертов, без громкого поведения, но со своей собственной нотой, и впервые дал нам настоящий колорит Дона». Короленко знал, о чём говорил: в его журнале с 1896 по 1917 год Фёдор Крюков опубликовал 101 произведение различного жанра.

Орловскую гимназию окончил и младший брат писателя.

Ученики тянулись за учителями. Решение посвятить себя литературной деятельности принял в стенах Орловской гимназии Владимир Саводник.

Владимир Фёдорович Саводник
Владимир Фёдорович Саводник

Свои первые рассказы и переводы с французского и немецкого, гимназист опубликовал в газете «Орловский вестник». Это воодушевило начинающего литератора.

Потом появятся его поэтические сборники и критические статьи о русской и зарубежной поэзии. Начиная с 1900-го года, были опубликованы его работы «Е. А. Баратынский», «Поэзия Вл. С. Соловьёва», «Очерки по истории русской литературы XIX века» (1906 г.), «Хрестоматия по древнерусской литературе» (1908 г.), «Краткий курс истории русской словесности. С древнейших времен до конца XVIII века» (1913 г.). Эти работы имели в дореволюционной средней школе статус официальных учебников и использовались при изучении русской литературы до конца 20-х годов XX века.

Он примет участие в издании Полного собрания сочинений (юбилейного издания) Л. Толстого в 1923 году, подготовит вместе с М. Н. Сперанским комментарии к «Дневнику» А. С. Пушкина, а в 1928 году — к роману Л. Н. Толстого «Анна Каренина».

Пожалуй, труднее всего было различить будущего поэта в застенчивом гимназисте с отменным поведением и прилежанием, каким знали Сергея Городецкого. Успеваемость его оставляла желать лучшего, и, может, многие удивились, когда он окончил гимназию с золотой медалью и, буквально, через несколько лет о Городецком заговорила вся Россия. Он станет популярным поэтом-новатором, прозаиком и критиком, сыграет большую роль в судьбе Сергея Есенина.

Сергей Митрофанович Городецкий. 1916 г.
Сергей Митрофанович Городецкий. 1916 г.

С детства его окружала «богемная» атмосфера: «Родился я 5 января 1884 года в Петербурге. Родители мои были разных убеждений. Мать в юности была знакома с Тургеневым, увлекалась идеями шестидесятников и до конца жизни была верна им. Отец мой служил в земском отделе министерства внутренних дел. У него бывали архиереи: петербургский Исидор, киевский Флавиан. Он дружил с Лесковым и со скульптором Микешиным, переписывался с Владимиром Соловьевым. Был ближайшим помощником Помпея Батюшкова (брата поэта) в издании историко-географических описаний тогдашних русских «окраин» («Белоруссия и Литва», «Холмская Русь», «Бессарабия»). Мы с младшим моим братом Александром росли среди корректурных листов, коллекционировали всевозможные гравюры: портреты, пейзажи. У старшей сестры Елены был неплохой голос. У нас бывал композитор Аренский, скрипач Борис Мироненко. Товарищем старшего брата был поэт Владимир Гиппиус. Чуть ли не все музы реяли над моим детством.

Мне было девять лет, когда умер отец. На следующий год мы переехали жить в Лесной, и в первую же ночь пожар уничтожил всё наше имущество, архив и библиотеку отца, а я чуть не сгорел.

Семья снова перебралась в Петербург, и там я поступил в гимназию. Жить было трудно, и мы переехали в Орёл, на родину отца и матери, где и прожили два года.

Эта пора была счастливейшей в моей жизни. Я раздобрел на орловском «размоле», гречихе и топленом молоке. Даже впервые влюбился в замухрышку гимназистку и писал ей записки на чёрной бумаге серебряными чернилами. Через два года нам пришлось снова переехать в Петербург. Небольшой пенсии не хватало для пяти оставшихся детей, и я, учась в шестом классе, нагрузился уроками, чтобы помогать матери.

Кончив гимназию с золотой медалью, я поступил на историко-филологический факультет. Университет обрушился на меня всеми своими чудесами: свободой бродить по факультетам, сходками, ещё неведомыми мне, всей пламенной юностью своей, пылавшей тысяча девятьсот пятым годом…

В университетских аудиториях на лекциях у профессора Лаврова по сербскому языку я познакомился и вскоре подружился с чудеснейшим поэтом нашего века Александром Блоком. Он первый услышал во мне поэта. Он первый опубликовал в своей статье «Краски и слова» мои стихи, отмечая их живописность. И он же бережно меня охранял от тогдашних литературных салонов. Но вскоре его друг Владимир Пяст уволок меня в самое пекло — на «Олимп символистов» — в литературный салон Вячеслава Иванова, на знаменитые тогда «среды». Там я возымел успех, и Брюсов взял у меня стихи языческого цикла и опубликовал в своих «Весах».

В конце 1906 года в издательстве университетского «Кружка молодых» вышла моя первая книга «Ярь» в обложке Николая Рериха, творчество которого мне было очень близко…

В «Кружке молодых» созрел мой разрыв с «Олимпом» символистов. Много помогла моему самосознанию студентка Бестужевских курсов, начинающая актриса Анна Алексеевна Козельская, которая, став моей женой, увлекла меня на Волгу, к истокам Суры, где я опять соприкоснулся с народной жизнью и написал книгу, вышедшую массовым тиражом у Сытина, — «Русь» и вслед за ней «Иву».

«Кружок молодых» резко закрыли, как только наступила эпоха политической реакции…

Сергей Городецкий и Сергей Есенин. 1915 г.
Сергей Городецкий и Сергей Есенин. 1915 г.

В 1915 году судьба послала мне великую радость: по совету Александра Блока ко мне пришёл Сергей Есенин. «Из книги „Ярь“, я узнал, что так можно писать стихи», — сказал он мне. Я попросил его почитать свои стихи.

С первых же строк, услышанных от Есенина, — читал он напевно, с высоким пафосом и широкими жестами — мне стало ясно, какая радость пришла в русскую поэзию. Начался какой-то праздник песни. Он торопился прочесть не только свои стихи, но и спеть рязанские «побаски, канавушки и страдания». Была золотая, ранняя осень, солнце билось с Невы в мою белую комнату. Есенин поселился у меня и прожил несколько месяцев. Записками в знакомые журналы я облегчил ему хождение по редакциям. Одним из первых его горячо встретил Виктор Сергеевич Миролюбов, редактор журнала «Для всех». «Наставнику моему и рачителю», — написал Есенин мне позднее на первой своей книге «Трерядница» (1920 г.).

Я организовал группу «Краса», куда входили Александр Ширяевец и Сергей Клычков, но общее выступление у нас было только одно — в аудитории Тенищевского училища. Это было первое публичное выступление Есенина перед петербургской публикой. Успех он имел грандиозный».

В своей автобиографии Сергей Есенин говорит об этом кратко: «19 лет попал в Петербург проездом в Ревель. Зашел к Блоку. Блок свёл с Городецким, Городецкий с Клюевым. Стихи мои произвели большое впечатление…».

Мне кажется, лучше всего о Сергее Городецком говорят его строки из стихотворения «Весна», написанного в 1906 году:

Звоны-стоны, перезвоны,

Звоны-вздохи, звоны-сны.

Высоки крутые склоны,

Крутосклоны зелены.

Стены выбелены бело.

Мать игуменья велела

У ворот монастыря

Не болтаться зря!

Орёл. Болховская улица. 1900-е годы
Орёл. Болховская улица. 1900-е годы

«Я хорошо помню своих учителей, — напишет Городецкий незадолго до смерти, — помню и учеников… помню и город, и могилы предков в кованых решетках, Болховскую и Кромскую улицы, сады и Оку».

Николай Лесков
Николай Лесков 

Это особая память детства! Память о годах ученичества в Орловской гимназии пронесут через всю жизнь многие её воспитанники. Более двух десятков литераторов — учителей и учеников этого учебного заведения — расскажут о нём на страницах своих произведений. Н. С. Лескову принадлежат замечательные слова о родном Орле, который «…вспоил на своих мелких водах столько русских литераторов, сколько не поставил их на пользу родине никакой другой русский город». Думается, эти слова писателя относятся и к Орловской мужской гимназии.

Памятник Лескову в Орле напротив бывшей гимназии
Памятник Лескову в Орле напротив бывшей гимназии

Старинное здание гимназии чудом сохранилось до наших дней. В его стенах по-прежнему размещается учебное заведение. А напротив, на берегу тихого Орлика, прислушиваясь к мелодичному перезвону колоколов возрожденного храма Архангела Михаила, устремил свой взгляд на гимназию с бронзовой скамьи её славный ученик Николай Лесков.

Владлен Дорофеев

Источник: книга Владлена Дорофеева «Русская история: неизвестное об известном» 

https://ridero.ru/books/widget/russkaya_istoriya_neizvestnoe_ob_izvestnom/

Публикации на тему:

В. Дорофеев, «На берегу речушки Орлик, где учился „Левша“ русской словесности», еженедельник Центральной России «МоЖ», №9, 1995 г.

В. Дорофеев, книга «Лекарство от одиночества», очерк «Где учился „Левша“ русской словесности», Москва, 2005 г., ISBN 5—7949—0136—5

https://vk.com/@4279369-znamenitye-ucheniki-orlovskoi-muzhskoi-gimnazii-mnogo-litera