Начиная, с 1992 года, когда открыли доступ к ранее секретным ар­хивам, историки получили возможность не только получить сведения о жестоких гонениях на Церковь, но и понять скрытые от посторонних глаз механизмы государственно-партийной работы направленной на ликвидацию Русской Церкви, как самой крупной и влиятельной конфессии в Советском союзе. Содержание, методы борьбы и её послед­ствия в отношении Церкви никогда ранее не раскрывались и были строго засекречены. Внешне они выражались в форме идеологической пропаганды и атеистического воспитания. На практике без широкой огласки проводилась политика иного рода, где широко использовались методы насилия и даже физического уничтожения священнослужителей и активных приверженцев православной веры.

В своём стремлении отделить Церковь от государства, партия большевиков сразу же приступила к формированию законодатель­ной базы антицерковной направленности. Издание декрета СНК от 20 января (2 февраля) 1918 года «О свободе совести, церковных и религиозных обществах» вызвало протест со стороны, проходившего в то время в Москве Православного Собора определившего этот закон как «злостное покушение на весь строй жизни Православной Церкви и акт открытого против неё гонения» [1]. Сущность устано­вившегося в то время политического режима заключалась в бого­борчестве, в конечном итоге уничтожения всякой религии. Русская Православная Церковь, являвшаяся наиболее крупной и влиятель­ной религиозной,  духовно-нравственной силой общества, рассмат­ривалась большевиками как главное идейное препятствие господ­ству основанной на классовой борьбе коммунистической идеологии. Повсеместно, в условиях полного произвола и беззакония, за­крывали церкви и монастыри, имущество конфисковывали, а духовенство подвергалось арестам и даже расстрелам. Репрессии про­тив священнослужителей и погромы не ослабли и после того, как патриарх Тихон 25 сентября 1919 года опубликовал Послание «О прекраще­нии духовенством борьбы с большевиками» [2]. Всего по России, но неполным данным, общее число жертв среди духовенства и ми­рян, стоявших вне гражданской войны, с октября 1917 по конец 1921 года превысило 10 тысяч человек [3]. Сюда не входят священ­ники, погибшие в рядах белого движения [4]. К концу 1921 года в Советской России было закрыто 600 монастырей, многие из кото­рых обладали большой исторической и культурной ценностью [5].

Жестокие гонения происходили и в Орловской губер­нии [6]. Зачинщиками, как правило, были солдаты-дезертиры с марта 1917 года валом валившие с фронта по деревням и матросы, а также уголовный элемент, проникавший благодаря своей дерзости и «революционности» в местные органы власти. Например, в г. Мценске 3 июля 1919 г. местные власти надругались над находящимися в монастыре мощами святого Кукши, а потом порешили взять древнюю скульптуру —  икону святого Николая Угодника и бросить её в реку. Однако, такие действия вызвали открытое возмущение местного населения: собралась тысячная толпа, в ответ испуганные представители власти дали три выстрела и уехали. В г. Болхове большевики вскрыли и разграбили мощи знаменитого миссионера Алтайского края и переводчика священных ветхозаветных книг с еврейского на русский язык, а под конец своей жизни и настоятеля Болховского Оптина монастыря Макария Глухарева.

Тогда же, в 1919 году мощи святого Тихона Задонского изъяли у Церкви и передали в музей, а в г. Орле начали громить Успенский мужской монастырь. На бывшей территории Орловской губернии документально подтверждается убийство грабителями осенью 1917 г. священника Григория в с. Цветынь Орловского уезда, игумена Гервасия — настоятеля Брянского Севского монастыря, священников: Василия Осипова в с. Дровосечном Малоархангельского уезда, Михаила Тихомирова в г. Ельце и Василия Лебедева в селе Сетном Севского уезда, ранее служившего в Ливенском уезде, глубоко религиозного и прямолинейного священника-патриота, твердо стоявшего за православную веру, а его жену бандиты настигли и убили по дороге на станцию Михайловский хутор. При нападении на дом священника  с. Троицкого-Кудинова   Ливенского   уезда   Михаила  Петровского, 25 июня 1918 года, солдаты-грабители, уходя, бросили бомбу и убили его девятилетнюю дочь. Сам отец Михаил был арестован большевиками и в то время находился в городе Ливны. Тогда же,  в Орловский центральный работный Дом были заключены монахи  Бело-Бережной пустыни игумены Корнилий и Маврикий, а также иеромонахи Ипполит, Климент, Иоасаф и Павлин. Среди принявших мученический венец были известные иерархи Русской Право­славной Церкви, жизнь и деятельность которых оставила глубокий след в становлении и утверждении Православия на Орловской земле. Первым иерархом Русской Православной Церкви, который был расстрелян по официальному приговору советской власти в 1918 году, стал бывший епископ Орловский и Севский Макарий (Гневушев.). В годы сталинских репрессий та же участь постигла митрополита Серафима (Чичагова), архиепископов: Серафима (Остро­умова), Александра (Щукина), епископа Иннокентия (Никифорова). Священник Иоанн Панков и его сыновья Николай и Петр были убиты в 1918 году. Впоследствии они были причислены к лику святых Русской Православной Церкви.

После окончания гражданской войны, под предлогом борьбы с голодом, началась кампания по изъятию музейных и церковных ценностей. В ответ начались волнения верующих. По данным центральной прессы, в это время произошло 1414 столкновений между представителями власти и прихожанами церквей [7]. По всей стране начались судебные процессы по «церковным делам», которые продолжались в советской России до весны 1923 г. Только на конец 1922 г. число жертв судебной кампании превысило 6 тысяч священников и монашествующих, не считая мирян [8]. Церкви были разграблены, как и приказал Ленин, «с беспощадной решительностью» и «в кратчайший срок» [9]. По данным И. Бунича, было расстреляно 40 тысяч священников, диаконов и монахов, а также около 100 тысяч верующих, входивших в церковные «двадцатки» и общины [10]. Чистая прибыль изъятых ценностей составила 2,5 млрд. зо­лотых рублей. Из этих средств за границей был закуплен хлеб на 1 млн. рублей, да и то на семена, тогда как через гуманитарную Адми­нистрацию Помощи (АРА) международные организации выделили на помощь голодающей России 137 млн. долларов и спасли от смерти 22 млн. 700 тысяч человек [11]. В Орле с 18 по 20 июня 1922 г. проходил показательный суд над правящим enископом Орловским Серафимом и викар­ным епископом Елецким Николаем, а также четырьмя мирянами. Подсуди­мые виновными себя не признали. Однако решением губернского рев­трибунала еп. Серафима осудили на 7 лет в Центральную исправи­тельную тюрьму со строгой изоляцией, а еп. Николая — на 3 года.

Но наиболее жестоким преследованиям Церковь подверглась в период сталинских репрессий. В 1932 г. Сталин объявил о начале «безбожной пятилетки»: к 1мая 1937 года «имя бога должно быть забыто» на всей территории СССР [12]. Несмотря на все усилия, план по искоренению религии провалился. Перепись 1937 года, в которую включён был и вопрос о религиозных убеждениях, показала, что 57 процентов респондентов продолжали считать себя верующими. А с учётом всех возрастов 2/3 сельского населения и 1/3 городского оставались верующими [13]. Данные переписи вызвали у Сталина ярость, что привело к расправе над людьми не только ответственными за её проведение, но и к усилению борьбы с Православной Церковью и другими религиозными конфессиями. Репрессии против иерархов Церкви, духовенства и верующих достигли в это время своего апогея. Только в Орловской области с 1 октября по 31 декабря 1937 года было осуждено 1667 церковников и сектантов, в том числе расстреляно 1130 человек, а к концу 1941 года всего осуждено по религиозным мотивам 1921 человек, из них 1209 к расстрелу, которые, как правило, приводились к исполнению незамедлительно.

Особенность сталинских репрессий заключалась в том, что они проводились по спускаемому сверху от руководства страны «плану».  В рамках т.н. «лимита» по уничтожению «врагов народа» органы НКВД обязаны были его выполнять [14]. Для их исполнения по всей стране действовала не только система судебных, но и внесудебных органов. В нее входи­ли военная коллегия Верховного суда, военный трибунал, Спец­коллегия, Особое совещание при НКВД, Тройка УНКВД, Особая Тройка НКВД, а также путем решений наркома внутренних дел и прокурора СССР по массовым операциям. Судя по материалам НКВД, деятельность этих органов лимитировалась, а то, что было сверх лимита передавалось для исполнения в смежные структуры. Так, например, в документе к сведениям о количестве осужденных имеется запись: «Примечание: в графе тройка УНКВД — указано количество арестованных в порядке приказа № 00447, которые за отсутствием лимитов по особой тройке были осуждены тройкой УНКВД» [15]. Репрессии осуществлялись посредством рассмотре­ния дел арестованных по ускоренному варианту, когда в один день ныносились сотни внесудебных приговоров. Так Особой Тройкой НКВД по Орловской области за 24 дня в   ноябре и декабре 1937 года было осуждено   к расстрелу 2989   и на различные сроки ис­правительно-трудовых лагерей 7180 человек. Согласно сведениям о количестве осужденных  НКВД (УНКВД) по Орловской области за время с 1 октября по 31 декабря 1937 года было исполнено решений — 13314, из них к высшей мере наказания (ВМН), т. е. расстрелу — 3247, до 10 лет — 7360, до 5 лет  2476. Причем на Особую тройку НКВД (УНКВД) приходится 3000 расстрельных приговоров и 7174 до 10 лет, на решения Наркома внутренних дел и прокурора СССР по массовым операциям к расстрелу было приговорено  242 человека и спецколлегией — 5. Всего из них «церковников» и «сектантов» к высшей мере наказания — 1130, до 10 лет — 537; бывших «кулаков» к расстрелу — 1636 и до 10 лет 5167; «уголовников» соответственно — 188 и 630; «прочий контрреволюционный элемент — 1176 и 1377». Повсеместно происходили массовые аресты неблагонадежных. Активно использовалась сеть агентов, резидентов и осведомителей. Кроме того, шифром  ЦК ВКП(б) от  10.01.1939 года секретарям обкомов, крайкомов, ЦК Нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам УНКВД было направлено «Письмо И. Сталина о применении пыток». В нем говорилось: «ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов – крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным, как нечто преступное. ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. При этом было указано, что физическое воздействие допускается, как исключение, и при том в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдавать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, следовательно, продолжают борьбу с Советской властью также и в тюрьме. Опыт показал, что такая установка дала свои результаты, намного уско­рив дело разоблачения врагов народа. Правда, впоследствии на практике метод физического воздействия был загажен мерзавцами Заковским, Литвиновым, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару. Но этим нисколько не опорочивается самый метод, поскольку он правильно применяется на практике. Известно, что все буржу­азные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему со­циалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников.  ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и не разоружающихся врагов народа, как совер­шенно правильный и целесообразный метод. ЦК ВКП требует от секретарей обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, чтобы они при проверке работников УНКВД руководствовались настоящим разъяснением. Секретарь ЦК ВКП (б) И. Сталин. 10.01.1939 г.» [16].

В результате, по данным комиссии по реабилитации, которую возглавлял Яковлев А.Н., за один только 1937 год в СССР было рас­стреляно 85300 православных священнослужителей, всего с 1917 по 1941 год было уничтожено почти 130000 [17]. Примечательно, что в 1915 г. русское православное духовенство насчитывало в своих ря­дах около 140 епископов, 112629 священников, диаконов, псалом­щиков и 29128 монахов и монахинь, что составляло в целом 141757 человек. В начале 1941 г. в СССР русское православное духовенство насчитывало всего четыре правящих архиерея и около 500 священ­нослужителей на 350-400 православных храма. Орловский край так­же не стал исключением.  К началу 1939 г. организованной религи­озной жизни Православной Церкви на территории Орловской области не было. В начале войны в современных границах Орловской области оставались две действующие церкви: Рождественская в г. Болхове церковь Рождества Христова и св. Николая Чудотворца в с. Лепёшкино Орловского района. [18]. «Эпохой мучеников и исповедников для России явился XX век» так охарактеризовал прошедший период истории нашей Родины Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви 13-16 августа 2000 года на котором были прославлены новомученики и исповедники Российские XX века. Тысячи священнослужителей и мирян, принявших смерть ради веры Христовой, призыва­ют нас не отчаиваться, внимать и проповедовать слово Божие, чтобы спасти человечество от смертных грехов, влекущих в бездну пропасти и саморазрушения.

 

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1.  Священный Собор Православной Российской Церкви. Деяния. Кн.6, вып. 1.-М., 1918.-С.72

2. Русская Православная Церковь и коммунистическое государство, 1417-1941: Документы и фотоматериалы. — Москва: Издательство Библейско-Богословского   института  св.   апостола  Андрея   Первозванного, 1996.-С. 46.

3.  Там же, С.12.

4.  Митрополит Вениамин (Федченков). На рубеже двух эпох. — Москва, 1995.- С. 288.

5.  Русская Православная Церковь и коммунистическое государство, с.12

6.  Орловские епархиальные ведомости.- 1918. — № 7-8.- С. 166-167; №15.-С.390-391; №19.- С. 496; Перелыгин А. Святые мученики Болховского уез­да // Московская Патриархия. 2004.-№1 .— C. 76-79. Oh же: Русская Право­славная церковь в Орловском крае (1917-1953 гг.) — Орел, 2008.- С.31-36.

7.  Там же, С.69.

8.  Там же.

9.  Ленин В.И. Письмо В.М. Молотову для членов Политбюро ЦК РКП (б) от 19 марта 1922 года //Известия ЦК КПСС-1990, №4.-С.190-193.

10.  Бунич И.Л. Полигон Сатаны. Сб.-СПб.: Шанс, 1994.-С. 98-99.

11.  Там же, С.92.

12.  . Регельсон Л. Трагедия Русской Церкви, 1917-1945 / Л. Регельсон.- Париж : ИМКА-ПРЕСС, 1977. — С.488

13. Всесоюзная перепись населения. 1937г. Краткие итоги. Отв. Ред. Ю.А. Поляков. Институт истории СССР АН СССР.-М.,1991.-С.81,106-115; Цыпин В., протоиерей. История Русской Православной Церкви.1917-1990: Учеб. Для православных дух. семинарий.-М.: Моск. Патриархия: Хроника,1994.-С.105.

14.  Архив ИЦ УВД Орловской области. Ф.4. Д.1. Л.Л. 1-2,15,18-19,

165; Д. 2; Д. 3; Д. 76-а. Л.86.

15.  Данные по Орловской области приводятся по книгеу: Ермаков В., Митрофанов Г., Гусев Б. С Богом в оккупации: Сборник.- СПб., 2002.-С.14-15; Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве. (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939 1964 годах).- М., 2000.- С.14-15.

16.  . Письмо И. Сталина о применении пыток // Реквием: Книга памяти жертв политических репрессий на Орловщине. — Орёл, 1998. – Т. 4. —  С.58-59.

17.  Данные о сталинских репрессиях против Русской Православной Церкви приводятся по книге: Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущеве (государственно-церковные отношения в СССР в 1939-1964 гг. – М., 2000 — С. 117.

18. ГАОО. Ф. Р-3660. Оп. 1. Д. 4. Л. 50.

 

 

 

 

Перелыгин Анатолий Иванович, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и музейного дела ОГИК (Орловский государственный институт культуры).

 

13.03.2016.