Пальчиков Филипп Петрович, корабел.

Автор — Волков Олег Серафимович,

майор запаса, морская авиация Северного флота.

Корабел Петра Великого

Три века назад по бесконечным российским просторам двигался экипаж. По казённой надобности к новому месту службы ехал молодой гвардеец Преображенского полка. Торопился, подгонял ямщиков. Не по — простому делу спешил, по государеву. Написать бы про бешеные скачки, храпящих жеребцов, облака пыли из-под копыт. Вспоминается бессмертный Гоголь и его птица-тройка. А ещё можно красиво описать, как свистнет ямщик по-разбойничьи, разнесётся громовым раскатом «Гра-а-а-абят!» и понесутся вороные во весь дух. Испуганные вороны разлетаются во все стороны, бабы с пустыми вёдрами прячутся по переулкам. Картина! Только далека от реальности, плод современного кинематографа. Печально известные наши дороги не позволяли безнаказанно лихачить. А ремонт в пути — дело долгое и невесёлое. Вот и поспешали, особенно не разгоняясь. Днём и ночью, познав зимнюю стужу и одуряющий зной, в дождь и распутицу катили по дорогам и просёлкам экипажи и кареты, возки и сани-розвальни. То быстро ехали, трясясь и выматывая душу, то медленно, частенько застревая в непролазной грязи. Выпрыгивал преображенец на дорогу в щегольских ботфортах, снимал треуголку, отстёгивал шпагу и, напрягая силушку богатырскую, вызволял экипаж. И снова спешил из конца в конец необъятной России по делам. Корабли государевы строить, не было в ту пору дела важнее.

Почтовые станции, постоялые дворы, смена лошадей, чай из самовара. И наверняка клопы да блохи, куда же без них. Коротание времени разговором со случайным попутчиком, обмен новостями и снова в путь. Не терпит промедления государево дело! Корабли как воздух нужны. Вот только не делаются они из воздуха, всё больше из леса. Лес нужен, да не абы какой, а строевой. Дубы вековые, сосны корабельные, а на вёсла для галер годится только отборный ясень. И всё нужно найти, заготовить, перевезти, просушить, а потом уж в дело пустить. Выполнить детали строго по чертежам и на стапелях собрать корабль. А потом ещё много чего: проконопатить, просмолить, покрасить, оснастить. И паруса нужны особые, по типу корабля, такелаж и мощь огневая. Как венец постройки — название корабля и флаг Андреевский, перед противником не спускаемый. Последние слова командира экипажу перед боем «С нами Бог и Андреевский флаг». А потом — бой, и либо гибель, либо победа — виктория.

Катит по дороге экипаж. Задумался гвардеец-преображенец. О чём задумался? О семье оставленной или о делах предстоящих? А может о кораблях построенных и плаваниях заграничных. Пора бы с ним познакомиться.

Итак, нашего героя звали Пальчиков Филипп Петрович. Происходил из семьи потомственных служивых людей. Родился в Наугорском стане Болховского уезда. Его отец, Пальчиков Пётр Иванович, служил в Москве солдатом-копейщиком, довольно типичная картина для обедневших потомков старых дворянских родов. Предки Пальчиковых владели землями под Болховым ещё с 16-го века. В роду дворян Пальчиковых были известные люди. Обличитель Лжедмитрия, Афанасий Пальчиков, был распят при занятии Болхова войсками Ивана Болотникова на крепостной стене и принял мученическую смерть. Его сын, Гордей Афанасьевич Пальчиков, стрелецкий голова, отличился в 1614 году при захвате мятежного атамана Ивана Заруцкого и жены Лжедмитрия Марины Мнишек.

За Петром Ивановичем Пальчиковым значилось15 четей поместной и вотчинной земли и крестьянский двор. Ну и семья, конечно, жена и четверо сыновей: Степан, Филипп, Иван и Максим. Их нужно было прокормить на жалованье солдата-копейщика. Копейщики — это русские воины пешего строя, вооружённые копьями. В ту пору это было очень эффективное средство против прорыва вражеской конницы. Ощетинится отряд воинов тяжёлыми четырёхметровыми копьями, словно огромный ёж, врагу и не подобраться. И было таких воинов много. Кстати, и в более поздние времена знаменитый Михаил Илларионович Кутузов командовал Луганским пикинерным полком.

Вернёмся к Пальчиковым. Служба была тяжёлая, жалованье небольшое. Уходили, подрастая, сыновья из дому. Родившийся в 1682 году Филипп ушёл служить матросом на создаваемый государем флот в 1699 году. Видимо отличился, потому что через год был переведён в бомбардирскую роту лейб-гвардии Преображенского полка. Самая знаменитая рота во всей армии, капитаном был не кто-нибудь, а сам царь. Отбор в бомбардирскую роту вёлся тщательно. Люди были незаурядные, всегда готовые и способные выполнить любое порученное задание. Смело брались за дела новые, ранее неизведанные. Воля царя Петра и кипучая энергия его сподвижников, «птенцов гнезда Петрова» творили чудеса. За считанные годы был построен флот и Россия по праву заняла достойное место в ряду морских держав.

В 1702 году молодой бомбардир Пальчиков был послан на Соломбальскую верфь в Архангельск и отлично проявил себя при строительстве малых 12-ти пушечных фрегатов «Курьер» и «Святой дух». Новые поручения не заставили себя ждать. После Архангельска мы видим нашего героя на верфях Олонца, Воронежа, Таврова и на главной Адмиралтейской верфи столицы. Из конца в конец необъятной страны отправлял царь проверенного в деле гвардейца, присвоил титул «собственный государя ученик архитектуры навалис», то есть ученик кораблестроения.

У корабелов разная специализация, кто-то обустраивает верфи, монтирует стапеля, другие отличаются непосредственно при постройке корабля. У Филиппа Пальчикова не было слабых мест, он постиг все тонкости кораблестроения и административного дела, успешно освоил приёмку кораблей и разработку чертежей. Последние отличались точностью, считались эталонными и использовались другими мастерами.

В трудах проходили годы. Царь Пётр отметил сметливого ученика и отправил продолжать образование в открывшуюся Академию морской гвардии. Она была открыта в 1715 году в Санкт-Петербурге для подготовки кадров высшего уровня. Филипп Пальчиков успешно выдержал двухгодичный курс обучения, был пожалован чином и рекомендован лично царём для дальнейших свершений во благо государства. Не могу не привести строки петровской рекомендации. Пётр писал обер-серваеру (главному кораблестроителю) Ивану Михайловичу Головину: «Превосходительнейший господин сарваер. Объявляю я, нижепоименованный, что ученик архитектуры навалис, Филипп Пальчиков, в сем художестве обретался четырнатцат лет (орфография старая,- авт). И от начала радетелно во оном градус по градусе восходил. К томуж блиско двух лет в курсе морском был, для примечания погрешения в плавании, чего для объявляю, что сей вышеименованный достоин быт подмастерьем, Пётр Михайлов. В Питербурхе в 15 день декабря 1717». Пальчиков стал первым русским кораблестроителем, получившим инженерное образование. Вот так, долгие 14 лет учёбы, из них два года в море. Постепенно, «по градусу восходил». Чинами государь не разбрасывался, даже за большие успехи не позволял себе присваивать звания, перескакивая через чин. Внимательно присматривался к людям, а потом уж доверял.

Филиппу Пальчикову царь особенно доверял. Ещё бы, эталонные чертежи, математические знания для расчётов, безукоризненная работа на отечественных верфях и за рубежом. Вместе они знатно потрудились в голландском городе Саардаме. Кстати, во время зарубежных командировок Пальчиков самостоятельно изучил английский, голландский и датский языки. Трудно описать весь круг освоенного им. Филипп Петрович занимался заготовкой леса, проводил набор мастеров, разрабатывал конструкции доков и стапелей. Именно он сконструировал и внедрил камели — понтонные приспособления для проводки кораблей через мели, внедрил в практику секционную постройку кораблей и впервые осуществил ремонт парусного флота в зимних условиях. Удостоился похвалы царя и нового поручения — руководить всеми ремонтными работами в Кронштадте и Ревеле. Но и это ещё не всё. Талантливый инженер занимался судоподъёмным делом, руководил работами по подъёму затонувшего корабля «Лесное», заведовал «модель-каморой». Название непривычное, но именно так называлось это заведование, совмещавшее чертёжный архив и конструкторское бюро.

И опять двигался по российским дорогам экипаж, торопился по государевым делам мастер. К старым адресам прибавлялись новые: Вышний Волочек и Новая Ладога, Рига, Астрахань и Казань. Всюду надо успеть, время не ждёт, Россия флот строит.

После окончания войны со шведами страна праздновала великую победу. В пышных торжествах не забыли и про ботик Петра Первого. Да-да, тот самый, найденный молодым Петром в Измайлово, «дедушка русского флота». С которого всё и началось. На его вёслах Пётр Великий заработал первые трудовые мозоли. Под руководством Пальчикова ботик отремонтировали и в 1723 году он принял участие в Кронштадтском смотре кораблей Балтийского флота. Великий русский учёный и механик Андрей Константинович Нартов вспоминал, что император был рулевым, на вёслах сидели главные морские чины во главе с Фёдором Матвеевичем Апраксиным, а корабли салютовали из пушек. «Смотрите, как дедушку внучата веселят и поздравляют,» — это слова царя-морехода.

Филипп Пальчиков своими делами заслужил право входить в ближайшее окружение Петра Великого. Он принимал участие во всех официальных мероприятиях двора, включая знаменитый «всепьянейший собор» и ассамблеи. Император не обходил наградами достойного сподвижника, жаловал землями, золотыми кубками и иконами. И не забыл во время женитьбы. На свадьбе Филиппа Пальчикова в 1711 году Пётр был шафером(!) и держал венец над головой своего питомца во время венчания. Уважение и доверие царя воистину не знало границ. Привезённый из Австрии беглый царевич Алексей Петрович до перевода в Петропавловскую крепость в течение двух месяцев находился под арестом в доме Пальчикова. Дом стоял возле царского дворца, если точнее, то между Зимним дворцом и Летним садом. «Каменный дом с двойными палатами на Неву реку и на Миллионную улицу». Да, высоко залетел птенец гнезда Петрова!

Но делу время, а потехе час. Кстати, эти слова принадлежат отцу Петра Великого, царю Алексею Михайловичу. Дела — дела, нет им конца.

Пётр задумал построить 100-пушечный линейный корабль и лично возглавил все работы по проектированию и строительству, взяв себе в помощники Филиппа Пальчикова. В июне 1723 года на верфи Петербургского адмиралтейства грандиозный линкор был заложен.

Смерть императора в 1725 году нарушила все планы. Строительство линкора было прервано на целый год, начались распри, обозначились конкуренты — строители, англичане Броун и Най. Адмиралтейств-коллегия склонялась в их пользу. Филипп Пальчиков отдал распоряжение часовым: «Корабельного мастера Броуна, чужестранных иноземцев, чернецов, попов и прочих гулящих людей на корабль не пускать.» Что тут скажешь, смелый был человек. Правда взяла своё, корабль строили русские мастера под руководством опытнейшего Федосея Моисеевича Скляева. В связи с болезнью последнего строительство линейного корабля «Пётр Первый и Второй» в 1727 году завершил Пальчиков, которому было присвоено звание мастера. Это был его личный триумф.

Потом было строительство первого наплавного моста через Неву, работы в Астрахани и Казани. Не обошлось и без опалы в годы правления Анны Иоанновны. При Бироне не приветствовались такие черты характера, как принципиальность и независимость, в ходу было в основном раболепство. Филипп Пальчиков был удалён из столицы и до своей отставки в 1739 году трудился на задворках империи.

Он удостоился монаршего внимания только после восхождения на престол Елизаветы Петровны. В дни коронации императрицы корабельный мастер Филипп Пальчиков был произведён в полковники, ему присвоен чин статского советника с оставлением в отставке. Сын солдата -копейщика, уроженец Наугорского стана, стал именоваться «Ваше Высокородие».

Последние годы жизни прошли в Псковской губернии, но пока остановимся на семье нашего героя. Как говорилось ранее, женился Филипп Пальчиков в 1711 году на Пелагее Миничне Гробовой, дочери псковского дьяка Мины Ивановича Гробова. В семье родились сыновья Иван и Андрей. Они выбрали военную стезю, а по выходе в отставку поселились в своих имениях. Скончавшийся 11 октября 1744 года Филипп Пальчиков оставил своим детям большое состояние, более двух с половиной тысяч четвертей земли в разных губерниях и жилые дома.

У отставного майора Сибирского драгунского полка Ивана Филипповича был дом в Москве и значительные земельные наделы в Елецком и других уездах. Краевед из Лебедяни, Николай Викторович Кривошеин, активно поднимающий пласты из истории родного края, изучил эту ветвь потомков Филиппа Пальчикова. Не оставил вниманием и его самого, опираясь на архивные материалы. А про судьбу потомков второго сына, отставного прапорщика Андрея Филипповича, удалось узнать благодаря трудам ныне покойной Натальи Николаевны Новиковой. Она работала искусствоведом, старшим научным сотрудником в Псковском музее-заповеднике. Именно в этом месте собраны сведения о семье Пальчиковых, оставивших значимый след в истории Псковского края. Трудно поверить, но в музее существует целый фонд Пальчиковых.

Наталья Николаевна Новикова в своих исследованиях псковского дворянства уделила много внимания имению Пальчиковых Щиглицы. Расположились Щиглицы в шестнадцати километрах от Пскова, на высоком берегу реки Великой. Место старинное, в соседнем имении Устье находилась известная Никольская церковь. Это имение и стало последней гаванью петровского корабела. О чём думал он, глядя на бегущие воды? Может вспоминал события своей бурной жизни, а может перечитывал адресованные лично ему письма царя-реформатора.

После кончины Филиппа Петровича и Пелагеи Миновны в права владения имением вступил их младший сын Андрей, женившийся в 1759 году на Анне Петровне Сумароцкой, дочери псковского помещика. В браке родилось восемь детей, вся семья проживала в имении. Со временем в права наследия вступил внук, Пётр Андреевич Пальчиков. В 1801 году он женится на Елизавете Томасовне фон Дитц, дочери генерала. Их сын, Владимир Петрович Пальчиков, учился в Царскосельском лицее на курс младше Александра Сергеевича Пушкина. После окончания лицея служил в Москве и в Петербурге, поддерживал связи с друзьями-лицеистами Иваном Пущиным (будущий декабрист) и Константином Данзасом (секундант Пушкина на дуэли с Дантесом, готов был драться и отомстить за поэта). Возобновились отношения и с Пушкиным, бывавшим в Щиглицах. Они приятельствовали, Владимир Петрович приносил своим друзьям новые стихи поэта и сам чуть не попал в персонажи «Евгения Онегина». В окончательный вариант романа не вошли стихи из четвёртой главы, где он выведен под фамилией Мизинчиков. Жена Владимира Петровича, Софья Алексеевна, была одарённой певицей-любительницей, обладала прекрасным меццо-сопрано. Композитор Николай Петрович Яхонтов посвятил ей оперу «Сильф». В имении регулярно устраивались музыкальные вечера и благотворительные концерты. Сестра Владимира Петровича Пальчикова, Софья Петровна, вышла замуж за декабриста Михаила Ивановича Пущина.

Портрет Владимира Петровича Пальчикова. Неизвестный художник. 1831 год. Псковский музей-заповедник.

Вот такие судьбы людские и переплетение имён и событий. Можно писать и писать, но остановлюсь. Хочется передать эстафетную палочку и привлечь к дальнейшим поискам молодёжь. Дерзайте! Девушки узнают много интересного о событиях романтического века, а молодые люди о защите родной земли. И если занесёт судьба на палубу военного корабля, вспомните, с чего всё начиналось…

В заключение несколько строк для души:

Далеко от Болхова до моря.

Перелески, взгорки да поля.

Нугрь, неторопливый на просторе.

Это наша русская земля.

Славилась сынами век от века,

В пору войн и в мирные года.

Велико призванье человека,

Освещает путь его звезда.

Ныне незаслуженно забытый,

Инженер и мастер — корабел,

При Бироне опалою битый,

Строил флот в начале славных дел.

Создавал галеры и фрегаты,

Берега Невы мостом скрепил.

В чужеземье был неоднократно.

Сам учился и других учил.

Северные верфи Соломбалы,

Олонец, Воронеж и Тавров,

Балтика и Альбион туманный.

Море — дом и мастерская — кров.

В лучших из птенцов гнезда Петрова:

«Чертежи отменно хороши».

В долгожданный клич «Отдать швартовы!»

Свой талант и творчество вложил.

За труды на благо государства

Пётр ценил и знатно привечал.

Верный духу боевого братства,

Шафером на свадьбе побывал.

Курс — вперёд! В походы боевые

Провожал эскадры мастер — шип.

Помните, потомки, это имя, —

Болховчанин Пальчиков Филипп.