На юго-востоке Украины в боевых действиях участвовали добровольцы из Орловской области. Один из них, проведший два месяца в Славянске, дал интервью газете «Глубинная Россия».
— Расскажите, как вы попали в Славянск?
Александр: Я работал в Москве с другом — с ним мы раньше воевали в Приднестровье и Югославии, и он сказал, что есть такая возможность — помочь Славянску. Я нашел себе замену, договорился на работе.
Начальник сказал: «Хорошо, поезжай, увольнять тебя пока не буду».
Я закончил все дела и 6 мая, в день Св. Георгия Победоносца, уехал. Поехало нас человек восемь добровольцев, причем все из разных регионов страны — из Оренбурга, из Тверской области… Кто-то из них был раньше десантником, кто-то морпехом, кто-то на севере служил. Многие, как и я, воевали в горячих точках.
Я сам в прошлом обычный солдат. Служил в полку связи в Калуге. Потом в погранвойсках по контракту несколько месяцев. В 93-м году после того, как вернулся из Югославии.
— Из каких соображений вы поехали воевать?
Александр: Ну, мы же русские патриоты. Воевали за Родину, за Россию. Когда видишь, что творится на Украине, понимаешь, что если сидеть сложа руки, то и нас напрямую могут коснуться эти вещи. Тем более когда представители правого сектора вовсю кричат: москалей на ветку!
Вначале мы были в Ростове, затем в Славянске. Направили на блокпост «Восточный». Там человек двадцать нас было. На всех — пять автоматов Калашникова. Жили в палатках, еду готовили сами. Первое время с продуктами проблем не было. Люди помогали чем могли. Нельзя сказать, что все относились к нам одинаково хорошо, но большинство было за нас. Бывало так: подъезжает к блокпосту машина, и ее владелец спрашивает: «Ребята что вам нужно? Я могу сейчас поехать и на пятьсот гривен купить то, что вам требуется». В основном нам было нужно что-то по мелочи: сигареты, хлеб, вода. Бывало и так, что подъезжали люди и передавали нам, к примеру, упаковки с минералкой.
Спали мы на земле и пожив, какое-то время на посту, перебрались на возвышенность, выставив часовых, — это было более здоровое место. Вырыли там окопы, перенесли кухню.
Ребята все были местные, их даже называли «старой гвардией», все были с самого начала боевых действий против Новороссии. Настоящие патриоты, хорошо понимающие, зачем они взяли в руки оружие. Позже к нам приходили уже те, кому деваться было некуда. Многие потеряли свои дома, остались без работы. И что характерно, 80% этих ребят не служили в армии. Учились всему с нуля. Честно говоря, неприятно поразили меня шахтеры. Предпочитая кормиться подачками, которые и зарплатой назвать стыдно, сами воевать они не хотели, ожидая, что за них это будут делать другие. Могли сидеть, пить пиво, ругать «правый сектор» и говорить ополченцам: «Ребята, мы с вами! Мы за вас!», ничего при этом не делая. Знаете, в Приднестровье такого не было. Там люди знали, что защищают свою землю. Здоровые, крепкие мужики никуда не уезжали.
Тем не менее ребята к нам шли. Когда мы покидали блокпост, нас уже было 95 человек. И оружия всем уже хватало. Появились АГС, ручные гранатометы, противотанковые ружья и другое снаряжение. Многое из этого было попросту отбито. Украинские силовики обстреливали нас постоянно, но близко подходить боялись — лупили по ночам. Не знаю, что это были за части. Нам никто не представлялся.
— Как осуществлялся вывод ополченцев?
Александр: Когда уходили из Славянска, у нас, после сдачи накануне Николаевки, было первое ощущение предательства. Оружия нам хватало, но патронов — всего по два рожка на брата. При этом отцы-командиры нам ничего не говорили. Подозрение закралось, когда ротный стал жечь документы. А потом нам передали приказ — через 15 минут сворачиваемся и уходим с блокпоста. Мы, конечно, все были в шоке! Особенно местные ребята. Говорили: «Как же так! У меня здесь дом, мать с отцом, на кого я их оставлю, их ведь могут убить!» Но думаю, что шансов удержать город тогда у нас не было. Не стало света, воды. Украинцы день и ночь с остервенением обстреливали наши позиции и жилые кварталы из тяжелой техники. Они бы просто сравняли нас с землей! В те дни потери среди мирных жителей значительно возросли, но все равно многие горожане еще оставались в Славянске, не хотели покидать свои дома, а у кого-то просто не было возможности уехать. Слава Богу, ушли мы без потерь, но техники для отступления не хватало. Набивалось по 70 человек в один КАМАЗ. Было много неразберихи, ведь организованно отступать труднее, чем идти в наступление. Но все-таки до Краматорска мы добраться сумели. Стрелков, с которым я разговаривал, рассказал, что уход был спланирован отчасти еще и затем, чтобы украинские военные перестали разрушать дома, убивая беззащитное население Славянска. Может быть, поэтому нам и не выдали лишних патронов. Как бы там ни было, мы покинули город и дошли все! Многие из нас поняли, что это Господь нам помог — провел и направил. Верующими в основном были все, но некоторые ребята — те, кто был не крещен, решили после этого покреститься.
Вообще дисциплина у нас жесткая была, сухой закон соблюдался строго, и я не слышал ни разу, чтобы кто-то пил даже пиво. Желания не возникало даже в увольнительных. Люди и в Донецке, и в Славянске удивлялись, когда наши бойцы шли на базар и платили деньги за то, что покупали. Случаев мародерства я не припомню. Такие вещи жесточайшим образом пресекались на корню.
— Нам говорят, что украинская армия имеет низкую боеспособность. Так ли это?
Александр: Один из первых вертолетов украинских силовиков наш боец сбил из ракетницы, когда ракета попала в кабину. Машина задымилась и вскоре упала. Вообще такое чувство, что их пилоты умеют только летать, но не воевать. Боеспособность украинской армии действительно крайне низкая. Боевого духа, в отличие от ополченцев, нет совсем. В нацгвардии Украины, конечно, много оголтелых фашистов из «правого сектора», но в регулярной армии в основном пацаны служат, срочники, воевать они не хотят. Что с них взять? их заставили! Наши ребята общались с ними на блокпостах, и даже была негласная договоренность. Мы их не трогаем, они — нас. Пропускали наших через караулы, даже зная, что мы везем оружие. «Правосеки» ехали к Славянску и Донецку из Киева и Львова, веря, что они — герои Украины и всех победят одним махом, пройдут маршем, как гитлеровцы по Европе, а здесь настоящая война! Когда им по мордасам дали, они сразу потухли и растеряли весь свой пыл. Тут же львовские мамочки запричитали: «Верните наших деток домой!» А кто, спрашивается, звал их на эту землю?!
Записал А.М. Турбин