Одно из самых известных и величественных сооружений в центральной части Севастополя  –  Собор Святого равноапостольного князя Владимира. В нём, в склепе нижнего  храма,  находятся могилы четырёх прославленных русских адмиралов – Михаила Лазарева, Владимира Корнилова, Владимира Истомина и Павла Нахимова. А  на мемориальных плитах,  на стенах верхней церкви собора, увековечены имена  72 офицеров Морского ведомства, отличившихся во время обороны Севастополя в 1854-1855 годах.

Из села Ломиполоз

Назван среди них и  капитан I ранга Дмитрий Ильинский. Его фамилия значится также  во всех биографических  морских словарях и энциклопедиях, его фото размещены на стендах  Севастопольского военно-морского музея и Военно-морского музея Петербурга. О нем в 2008 году вышла в свет книга краеведов-историков  М.Макареева и Б.Никольского. Статьи самого Д.В.Ильинского «Из воспоминаний и заметок севастопольца», напечатанные в журнале «Русский архив» (1892, №12, 1893, №1,2,3,4)  часто используют историки, изучающие Крымскую войну. Однако вплоть до последнего времени подавляющему большинству орловчан  имя Ильинского знакомо не было. Главным образом потому, что Дмитрий Васильевич и при жизни, и после неё числился тульским и нижегородским дворянином и  к Орловщине как бы отношения не имел.

Между тем, его родовое имение, село Ломиполоз Тульской губернии (сейчас – Ломи-Полозово), в котором герой обороны Севастополя родился и в котором был похоронен,  уже свыше 90 лет  находится в составе Орловской области  (в Алябьевском сельском поселении Мценского района – А.П.), и по всем основаниям получается, что Дмитрий Васильевич Ильинский – наш земляк.

Появился на свет он в семье отставного ротмистра Владимирского Уланского полка, участника Заграничных походов Русской армии 1813-1814 годов, Василия Степановича Ильинского. Дата рождения моего героя  до настоящего времени известна лишь приблизительно, поскольку в разных источниках называются 1821, 1822 и 1823 годы (не сохранились метрические записи Спасского храма села Ломиполоз за это время – А.П.).

Дмитрий Ильинский получил первоначальное домашнее обучение, после чего поступил в Тульскую мужскую гимназию. По окончании её он выбрал не совсем обычный путь: не имея за спиной, как бывало у других дворянских детей,  Морского кадетского корпуса или Инженерного военного-морского училища, он, тем не менее, решил связать свою жизнь с морем и в 1838 году стал вольноопределяющимся Черноморского флота (это добровольное поступление на царскую службу в качестве нижнего чина – с надеждой, отслужив несколько нет, получить офицерское звание – А.П.).

«Святая Анна» — за спасение моряка

На следующий год Дмитрий Ильинский был произведён в гардемарины, то есть, приравнен по статусу с обычными воспитанниками морских учебных заведений, и с 1839 года он  практикуется на Чёрном море, крейсируя на корабле «Силистрия» у абхазских берегов.

В 1842 году, получив первое офицерское звание мичмана, Дмитрий Ильинский был переведён служить на Балтику, но через три года возвратился вновь на Чёрное море, на линейный корабль «Двенадцать апостолов», которым командовал тогда капитан I ранга Владимир Корнилов. Это был замечательный командир, у  которого молодой флотский офицер  не только набирался необходимого опыта, но и быстро стал одним из наиболее перспективных его учеников.  Корнилов взял Ильинского к себе в адъютанты и даже допустил в свой семейный круг, пригласив  в качестве восприемника (крестного отца) одного из сыновей.

С 1845 по 1850 год Ильинский успешно служил на Чёрном море, часто выполняя задания командования по крейсированию у опасных абхазских берегов. За это время Дмитрий Васильевич  удостоился первой своей награды – ордена Святой Анны III степени, — когда спас упавшего за борт матроса (повторив, таким образом,  поступок знаменитого адмирала Фёдора Ушакова – А.П.), и был произведён в лейтенанты.

А с 1853 года начинается пик карьеры Дмитрия Ильинского, вполне заслуженный его исполнительностью, расторопностью и храбростью. Сам Корнилов поспособствовал тому, чтобы Ильинский стал адъютантом адмирала М.Берха (Берга), главного командира Черноморского флота и портов. Именно в этой должности Дмитрий Васильевич проявил себя, участвуя в бою русского пароходо-фрегата «Владимир»  с турецким кораблём «Перваз-Бахри» 5 ноября 1853 года.  Схватка двух судов произошла за две недели до знаменитого Синопского сражения, последнего в истории парусных флотов, когда Черноморский флот под командованием вице-адмирала Павла Нахимова в течение нескольких часов наголову разгромил турецкую эскадру.

Вице-адмирал Корнилов, являясь  в тот период начальником штаба Черноморского флота  и осуществляя  координацию действий корабельных соединений с их базой в Севастополе,   направлялся на встречу с эскадрой Нахимова на пароходо-фрегате «Владимир», который столкнулся с турецким военным пароходом «Перваз-Бахри» и вступил с ним в бой.  Ожесточённая схватка продолжалась более трех часов и завершилась капитуляцией  турок. Лейтенант Ильинский, умело действовавший в ходе боя, был немедленно послан на лодке с комплектом вооруженных гребцов, чтобы завладеть призом и поднять русский флаг на сдавшемся корабле. За отличия в этом сражении Дмитрий Васильевич 18 ноября 1853 года был произведен в капитан-лейтенанты.

 

 

 

Первая бомбардировка, вылазки и орден Святого Георгия

В самом начале 1854 года уже в новом чине Ильинский был назначен адъютантом вице-адмирала Корнилова, а вскоре получил под своё командование и персональный корабль – 16-пушечный бриг «Эней». С момента вступления в войну Англии и Франции  это боевое судно получило задание по охране Севастопольского рейда. Но, в принципе, в первых числах сентября 1854 года, собственно морская служба для Дмитрия Ильинского заканчивается, поскольку он вместе с экипажем «Энея» высаживается на сушу, на которой отныне ему придётся в течение года защищать славный город Севастополь, к которому подступила объединённая англо-франко-турецкая армия.

Да, так уж вышло, что   моряк Ильинский главные свои подвиги совершил на берегу. А началось всё для него  с первого полевого  сражения  Крымской войны, —  под Альмой,   8 сентября 1854 года.  В этом бою (сам Ильинский в воспоминаниях назвал его «Альминское авангардное дело» — А.П.) капитан-лейтенант был начальником морского отряда, состоявшего   из полутора батальонов сводных команд бригов «Эней» и «Язон».

А с  13 сентября 1854 по 29 августа 1855 года Дмитрий Ильинский состоял в гарнизоне Севастополя, блестяще и мужественно выполняя обязанности на разных участках оборонительных линий города. В самом начале Дмитрий Васильевич, по приказу вице-адмирала Корнилова, вместе с командой брига «Эней», строил укрепления правофланговых батарей на Северной стороне города. Накануне  же первой бомбардировки Севастополя союзниками (всего их было 6, а по «Воспоминаниям» Ильинского – 7 – А.П.) капитан-лейтенант Ильинский был назначен командиром им же построенного 5-ого бастиона.

В половине 7-ого утра 5 октября 1854 года неприятельские батареи единовременно открыли жестокий огонь по русским оборонительным позициям. Наши артиллеристы, естественно, ответили. О том, как развивались события дальше, я расскажу, процитировав отрывки из «Воспоминаний Д.В.Ильинского»:

«Вскоре вся местность покрылась столь густым дымом, что даже на близком расстоянии нельзя было различать предметов, а тем более, невозможно было прицеливать орудия; оставалось стрелять только по огню неприятельских выстрелов…

Бруствера наших батарей оказывали слабое сопротивление неприятельским выстрелам. Будучи насыпаны наскоро из сухой хрящеватой земли, они не успели улежаться и окрепнуть, легко рассыпались от снарядов. Амбразуры также не представляли достаточной прочности; некоторые из них, по неимению хвороста, были одеты земляными мешками, досками или глиною, другие же вовсе не имели одежд. Глиняная одежда от действия пороховых газов обваливалась тотчас же после первых выстрелов; одежда же из земляных мешков и досок загоралась и также обваливалась.

Особенное внимание с нашей стороны было обращено на расчистку амбразур, и эта работа производилась быстро, несмотря ни на какие потери в людях. Расчистка амбразур необходима для того, чтобы иметь возможность во всякое время встретить штурмовые колонны сильным картечным огнём…».

Начальный этап первой бомбардировки Севастополя продолжался более трёх часов. Снова цитирую Дмитрия Ильинского: «Сосредоточенным огнём французских батарей каменный парапет казармы 5-ого бастиона был совершенно разрушен, стоявшие за ним 5 орудий приведены в бездействие, а из 39 человек прислуги 19 выбыло из строя; нижняя часть стены также была значительно повреждена и местами даже пробита насквозь».

Щепы, осколки бомб, перебитые ружья, неубранные трупы, – все это представляло мрачную картину. Даже в нижней батарее осколками гранат был усыпан весь пол. Но ни одно орудие не было повреждено, а одним из последних выстрелов с центральной батареи удалось  взорвать неприятельский погреб. Дым от нашего залпа несколько рассеялся, и над французской  траншеей можно было видеть огромный столб густого черного дыма. Воспользовавшись ослаблением огня вражеских батарей, Ильинский приказал выносить раненых, убитых и восстанавливать разрушения.

Ни  здесь, на 5-ом бастионе, ни на других участках обороны французам и англичанам не удалось полностью сбить артиллерийские позиции русских войск, чтобы пойти на решительный штурм Севастополя, как они планировали.

Защитники 5-ого бастиона выстояли, отремонтировали разрушенные бомбардировкой позиции и не только снова были готовы к отражению атак противника, но и постарались действовать на опережение, совершив ночную вылазку на вражеские позиции.

212 охотников (добровольцев – А.П.)  от Минского и Углицкого полков, 5-го резервного батальона Белостокского полка и 33-го флотского экипажа составили два отряда под общим командованием Дмитрия Ильинского. Захватив врасплох часовых, наши охотники ворвались в траншеи французов, взошли на батареи №3 и №4, перекололи сонных солдат противника и заклепали 7 (по другим сведениям — 14 орудий). Прибытие на батареи неприятельских резервов заставило отступить наши небольшие отряды, с потерей убитыми 4-х и ранеными 15 человек. При возвращении на свой бастион Ильинский был контужен в голову.

6 декабря   1854 года,  «В воздаяние отменной храбрости и мужества, оказанных во время 1-го бомбардирования», капитан-лейтенант Ильинский был награждён Орденом Святого Георгия IV степени.

 

Последний подвиг

Впереди был ещё почти год героической обороны Севастополя, во время которой наш земляк отличится много раз: строя и вооружая 6-ую батарею, руководя 1-ой оборонительной линией и организуя вылазки с неё на неприятельские позиции, командуя Ростиславским редутом и выполняя многочисленные особые поручения генералов А.Зарина и С.Хрулёва.

В сентябре 1855 года, «За распорядительность и отвагу, оказанные при последнем штурме Севастополя неприятелем», Дмитрию Ильинскому было  пожаловано золотое оружие с надписью «За храбрость».

И, наконец,  стоит обязательно сказать о том, что самый последний подвиг в Севастополе совершил, опять-таки, наш земляк. Дело в том, что в спешке эвакуации войск с Южной стороны города на Северную остался не взорванным форт  на Павловском мысу, который, будучи захваченным противником, мог принести массу неприятностей русским войскам.

И утром 29 августа 1855 года (именно в этот день, по воспоминаниям самого участника событий, а не 28 августа, как пишет большинство исследователей – А.П.),  получив «добро» от командования, Ильинский с небольшим отрядом моряков на двадцативесельном  баркасе с пароходо-фрегата «Владимир», переправился через Большую бухту и высадился на Павловском мысу, рискуя в любой момент быть обнаруженным неприятелем.

При обследовании форта им было обнаружено порядка двадцати трупов и восемь раненых. Используя взятые с собой принадлежности и воспользовавшись подручными средствами, матросы под руководством Ильинского подготовили форт к взрыву, и в расчетное время он взлетел на воздух. В это время отважные моряки уже находились в безопасности на Северной стороне, а баркас с ранеными был отправлен к борту парохода «Владимир».

24 ноября 1855 года – за вывоз раненых с Павловского форта, когда город уже находился во власти неприятеля, и за разрушение потом самой батареи  капитан Ильинский был награжден орденом Св. Владимира 4-й степени с мечами.

А теперь, уважаемый читатель, несколько слов о специфике участия моряков в обороне Севастополя.  Дело в том, что они оставались на защите своего любимого города и флота с первого и до последнего дня обороны. Из числа защитников моряк выбывал либо по причине смерти, либо по увечью, не совместимому с дальнейшей боевой деятельностью. Это положение существенно отличалось от участия в боях по защите Севастополя армейских подразделений. Полки и батареи направлялись в Севастополь на определенный срок (два – три месяца – А.П.), а потом выводились из смертоносного кольца на переформирование и отдых. Моряки же, находившиеся на бастионах, редутах и  кораблях,  позволить себе подобной роскоши не могли, поэтому в процентном отношении потери моряков  значительно превышали средние по гарнизону.

Дмитрий Ильинский не составил исключения в мужественном морском братстве и с первого до последнего дня обороны Севастополя оставался в рядах его защитников, дважды был контужен и трижды награждён:  орденами Святого Георгия IV степени, Святого Владимира IV степени с мечами и золотым оружием с надписью «За храбрость».

Но вот дальнейшая его военная служба продолжалась недолго – всего пять лет, в течение которых он исполнял обязанности инспектора казённых училищ Московского учебного округа и студентов Московского университета. 18 апреля 1860 год Дмитрий Васильевич Ильинский был уволен от службы чином капитана I ранга.

 

«Похоронен соборне…»

Незадолго до отставки, 16 апреля 1857 года, герой обороны Севастополя устроил, наконец-то, личную жизнь, на которую до этого времени совершенно не оставалось: он женился на Марии Мусиной-Пушкиной, дочери ярославского помещика. Жениху на  момент венчания исполнилось 35 лет, невесте – 16.

По уходу в отставку капитан I ранга получил пенсию в размере полного оклада жалования Инспектора студентов (одна тысяча  двести восемьдесят шесть рублей  в год из государственного Казначейства – А.П.). Если добавить сюда доходы, получаемые от имений жены в Нижегородской губернии (село Успенское, деревни Крутец и Грачёвка  Ардатовского уезда) и своих – в Новосильском уезде Тульской губернии  (село Ломиполоз), в которых имелось более 600 душ крестьян, то средств семьи вполне хватало на существование и воспитание пятерых детей (сыновья Александр и Николай, дочери Мария, Елена и Вера).

Но, к сожалению, о более чем 30-летнем помещичьем периоде в судьбе героя обороны Севастополя известно мало. Только то, что он хозяйствовал, в основном, в селе Успенское Нижегородской губернии (в имении жены), не забывая посещать родовую усадьбу в  Ломиполозе, изредка выезжая в Москву и Севастополь.  Вышел на широкую аудиторию Дмитрий Васильевич Ильинский только в самом конце жизни, когда написал и опубликовал в журнале «Русский архив»  свои замечательные мемуары  «Из воспоминаний и заметок севастопольца» (1892-1893 годы).

Когда же георгиевский кавалер  скончался,  то в столицах и Севастополе узнали об этом не сразу, да и информация, как выясняется, оказалась не точной: на мемориальной доске Владимирского собора в Севастополе напротив фамилии капитана I ранга  Дмитрия Ильинского выбили 1892 год как дату  его смерти.

В других источниках (по сведениям тульского исследователя дворянских родов  В.Чернопятова и согласившейся с ним потомка героя обороны Севастополя, Елены Сорокоумовой, – А.П.), написано, что Дмитрий Васильевич Ильинский скончался 12 ноября 1893 года в селе Ломиполоз, где и был погребён.

Но вот тут мне придётся не совсем с этим согласиться, потому что при изучении в Государственном архиве Орловской области метрических книг Богоявленской церкви города Орла я обнаружил следующую запись:

«8 декабря 1893 года скончался отставной капитан 1 ранга и кавалер Дмитрий Васильевич Ильинский, 72 года, от престарелости, похоронен соборне (то есть, со многими священниками – А.П.), 10 декабря на кладбище села Подтатарского, Ламиполоз тож Новосильского уезда Тульской губернии».

Как и почему в декабре 1893 года оказался в Орле герой обороны Севастополя – можно лишь предполагать, вряд ли случайно, к тому же от Ломиполоза до Орла гораздо ближе, чем до Тулы или Москвы. Но, так или иначе, те, кто хоронил Дмитрия Васильевича, наверняка выполняли его последнюю волю и отвезли тело покойного именно в родовое имение. Ильинский был погребён внутри церковной ограды каменного трёхпрестольного храма Нерукотворного Образа Спасителя.

К сожалению, село Ломи-Полозово Алябьевского сельского поселения Мценского района почти вымерло к настоящему времени, от церкви остались только руины, а могила героя Севастополя утеряна.

Но есть его портрет – с литографии 1862 года, где капитан I ранга, георгиевский кавалер, обладатель золотого оружия с надписью «За храбрость», Дмитрий Васильевич Ильинский – молодой, 41-летний, запечатлён уже навсегда. Для истории и для нас, его земляков.

Чтобы помнили!

Александр Полынкин