В Эстонии согласовали установку очередного памятника первому президенту республики Константину Пятсу, на этот раз в Таллине. Для эстонцев период независимости между двумя мировыми войнами особенно важен, ведь это, по сути, первая эстонская государственность, и именно Пятс считается ее строителем. При этом в республике как будто забыли, что в последние шесть лет своего правления он установил самую настоящую диктатуру и сделал все для прихода «советской оккупации». Причем эти события не были чередой случайных совпадений, так как Пятс долгие годы тайно работал на Кремль. «Лента.ру» постаралась разобраться в противоречивой биографии первого главы независимой Эстонии.
12 марта 1934 правительство Эстонской Республики собралось на экстренное заседание. Министры удивленно переглянулись, когда рядом с премьером Константином Пятсом появился генерал Йохан Лайдонер. Пятс объявил, что в стране на полгода вводится военное положение, а Лайдонер назначается главнокомандующим. Ночью на улицах Таллина появились курсанты, которые арестовывали политических противников премьер-министра. Переворот сторонников Пятса прошел бескровно. Следующие шесть лет, до прихода советских войск в 1940 году, политик спокойно правил маленькой прибалтийской республикой, установив там авторитарный режим. Сегодня эстонцы вспоминают советскую оккупацию как национальную трагедию, но в ту пору первый эстонский президент не считал Советский Союз врагом.
Путь в политику
Константин Пятс родился в 1874 году в православной эстонско-русской семье. Его отцом был Якоб Пятс, землевладелец, благодаря упорной армейской службе получивший личное дворянство, активный член национального движения. Свои взгляды Якоб передал сыну. Будущий президент независимой Эстонии начал образование в православной церковно-приходской школе, затем окончил юрфак Тартусского университета. Молодому правоведу пророчили академическую карьеру, но его все больше интересовала политика. В 1901 году Пятс перебрался в Таллин, где устроился помощником адвоката. Там он свел знакомство с писателями Эдуардом Вильде и Антоном Хансеном Таммсааре.
Будущие классики эстонской литературы собирались выпускать общественно-политическую газету, но никак не могли получить от министерства внутренних дел лицензию, так как оба состояли на учете как члены социал-демократических кружков, то есть неблагонадежные граждане. Поэтому они предложили Пятсу роль зиц-председателя в своем издании и не ошиблись — скромный православный юрист с безупречной репутацией не вызвал подозрения у властей.
Пятс оказался хорош в этой роли. Ему удалось убедить правоохранителей, что газета выпускается с благой целью: объединить православных эстонцев и пропагандировать верность Российской империи. На самом же деле содержание статей сильно отличалось от заявленного. Правда, радикализм «Театая» (в переводе на русский — «Вестник») умело маскировался и не бросался в глаза цензорам. Вместо националистических памфлетов с призывами к борьбе там публиковались, например, проблемные статьи о необходимости развития эстонской промышленности и сельского хозяйства. Кстати, впоследствии эстонское национальное движение будет ориентироваться именно на них в своих экономических теориях.
Занятия публицистикой окончательно утвердили Пятса в выборе призвания. Свой путь в политику он начал с муниципального уровня, что было непростой задачей, учитывая засилье остзейских немцев в местных органах власти. Тем не менее в 1904 году юрист стал советником Таллинского муниципалитета, затем уже членом городского совета, а потом и заместителем мэра.
Однако реальная политика началась для Пятса в 1905 году, когда его газета опубликовала воззвание Петербургского Совета рабочих депутатов. Реакция властей была быстрой и жесткой: редакцию разгромили, а молодого политика военно-полевой суд приговорил к смерти. Пятсу чудом удалось бежать. Сначала он отправился в Швейцарию, затем в Финляндию.
Там, по слухам, он познакомился со Сталиным, приехавшим на очередной съезд РСДРП. Этот эпизод еще сыграет свою роль в судьбе эстонского президента. Позже одна из медсестер, ухаживавших за Пятсом в психиатрической лечебнице, вспоминала, что Сталина бывший президент не раз вспоминал добрым словом и благодарил за спасение его жизни после присоединения Эстонии к СССР.
На родину Пятс вернулся только в 1909 году, как раз под амнистию для политических преступников, а вскоре после начала Первой мировой его призвали в армию. Служба стала очередным трамплином в политической карьере Пятса. После Февральской революции его избрали в солдатский Совет Эстляндской губернии, где он агитировал за создание национальных вооруженных формирований, притом весьма успешно. Популярность политика росла столь стремительно, что в феврале 1918 года Пятса назначили премьер-министром временного правительства Эстонии. И одним из первых его решений стала декларация независимости.
Период независимости
Объявив суверенитет, молодая страна приступила к строительству государственности по образцу парламентской республики. Работа шла тяжко: многочисленные партии не могли договориться, постоянно вгоняя страну в политические кризисы. За 14 лет в Эстонии сменилось 23 правительства. Но вечный кризис играл на руку талантливому политику Пятсу.
В течение 1920-х он дважды становился государственным старейшиной (премьер-министром) Эстонии, в первый раз — на 22 месяца, во второй — на 8. В остальное время он занимал кресло депутата эстонского парламента от консервативной фермерской партии, параллельно с этим став одним из капитанов бизнеса молодой республики. И в то же время вел тайную работу, суть которой раскрылась только в начале следующего века.
В 2004 году эстонский историк Ильмярв Магнус выпустил книгу «Безмолвная капитуляция» о внешней политике стран Балтии в 1920-1940 годы, в которую вошли рассекреченные документы. Из них следовало, что Пятс получал жалование от советского посольства в размере 4000 долларов. По тем временам это была огромная сумма, даже зарплата премьера была ниже.
Работа Пятса состояла в том, чтобы передавать советскому руководству сведения о состоянии экономики и лоббировать нужные реформы. В то время Пятс как раз занимал пост главы совета торгово-промышленной палаты и поспособствовал созданию нескольких советско-эстонских коммерческих предприятий, включая нефтяной синдикат, и получение фирмой, связанной с СССР, концессий на строительство стратегически важной Нарвской гидроэлектростанции.
Казалось, Пятс нашел свое место, и смысла возвращаться в большую политику у него не было. Однако Великая депрессия ввергла Эстонию в затяжной политический кризис, и многие видели в Пятсе фигуру, способную объединить разрозненные силы. Все-таки именно он стал первым главой первого независимого правительства и человеком, объявившим новую веху в истории Эстонии. Так что в 1931 году он снова становится премьер-министром.
Президент и комиссары
Надежды сторонников Пятса оправдались лишь отчасти. Он действительно сумел объединить консерваторов и социал-демократов, не переносивших друг друга на дух, но новому правительству не удалось решить экономических проблем республики, и коалиция распалась. В эстонском обществе все громче звучали мнения о необходимости крепкой руки и сильной власти.
На фоне этих событий стремительно набрала популярность организация Vabadussõjalaste liikumine — Лига ветеранов Освободительной войны за независимость Эстонии с немцами и большевиками 1918-1920 годов. Сокращенно в народе их прозвали «вапсы», от эстонского слова vapsid — «ветеран». Вапсы в своей идеологии ориентировалась на другие военизированные ультраправые движения Европы, например, национал-социалистов, фашистов и румынскую «Железную гвардию». Ветераны были главными сторонниками авторитаризма.
В октябре 1933 года на референдуме утвердили новую конституцию, предложенную членами Лиги. Из парламентской республики Эстония превращалась в президентскую. Выборы нового парламента и правительства назначили на весну 1934 года, и вапсы имели все шансы захватить полную власть в стране.
Советское посольство сложившаяся в Эстонии политическая ситуация очень беспокоила. В Народном комиссариате иностранных дел (НКИД) приход к власти вапсов расценивали как крайне нежелательный из-за их ориентации на Германию и Италию. Было решено сделать ставку на своего агента Пятса. Дипмиссия начала распространять информацию о том, что в случае избрания Пятса президентом Эстония получит новые торговые контракты с Советской Россией, в республику придут советские инвестиции. Уже после распада СССР в архивах нашлись документы, свидетельствующие об активном участии Пятса в национально-освободительном движении, что выставляло его в выгодном свете перед остальными кандидатами, начавшими свою политическую карьеру уже в независимой Эстонии.
Известно, что осенью 1933 года Пятс консультировался с советским посольством по поводу возможного государственного переворота, однако историки разнятся в оценке влияния этих консультаций на реальные действия Пятса. Так, авторы книги «Западное приграничье» Олег Кен и Александр Рупасов считают, что будущий эстонский диктатор получал инструкции напрямую из Москвы. Другие исследователи менее радикальны в своих оценках и считают, что Пятс лишь зондировал почву на предмет возможного ухудшения отношений между Эстонией и Советской Россией. Переговоры с НКИД также вел министр иностранных дел Эстонии Юлиус Сельямаа, который убеждал советскую сторону, что в случае победы Пятса внешнеполитическая ориентация Эстонии не изменится и республика будет настроена на сотрудничество с восточным соседом, а планы политических и военных союзов с другими странами Прибалтики уйдут в прошлое.
Как бы то ни было, гражданам Эстонии не пришлось сталкиваться с возможными последствиями ввода конституции вапсов. Государственный переворот, выведший Пятса в единоличные правители Эстонии, произошел 12 марта 1934 года при поддержке трех кадетских рот и таллинской политической полиции. И в первую очередь новый правитель начал борьбу с политическими противниками, обвинив их в попытке построить диктатуру.
Лигу ветеранов распустили. Ее руководителей и наиболее активных членов обвинили в подготовке к перевороту и арестовали. Через несколько дней Пятс запретил все остальные партии, независимую прессу, демонстрации и забастовки. Через три дня после свержения старого правительства Пятс выступил перед парламентом. Депутатам он заявил, что не установи он диктатуру сейчас, ее установил бы кто-нибудь другой, но он, в отличие от этих других, чувствует ответственность перед эстонским народом и не собирается рушить основы государственности. Дальнейшее управление страной премьер взял под свою ответственность. Полномочия парламента сначала были продлены, а в октябре 1934 он был распущен.
Сложно сказать, что именно подтолкнуло Пятса к перевороту — патриотизм или исключительно личные цели. В первые дни после путча он много говорил о том, что за приходом к власти вапсов неизбежно последовало бы советское вторжение, поскольку Сталин не допустил бы прогермански настроенного режима у своих границ. Хотя при этом Москва не предпринимала никаких действий против прогерманских правительств Ульманиса в Латвии и Сметоны в Литве. Впрочем, в действительности уже было неважно, почему произошел госпереворот.
Эпоха безмолвия
В Эстонии установился по сути триумвират. Он состоял из самого Пятса, главнокомандующего Йохана Лайдонера и министра внутренних дел Каарела Ээнпалу. Против вапсов и коммунистов провели показательные судебные процессы. Доказать подготовку каких-либо вооруженных выступлений новые власти не смогли, что не помешало им приговорить более 100 человек к длительным срокам тюремного заключения. Государственная пресса очень по-сталински сообщала о том, как весь эстонский народ «в едином порыве» осуждает врагов республики, благодарит Пятса и требует решительных мер в отношении антигосударственного элемента.
В марте 1935 года политическая система Эстонии стала однопартийной, монополию на власть получил только проправительственный Союз Отечества. Циркуляры министерства внутренних дел предписывали полиции на местах не допускать к голосованию «неблагонадежных личностей». При полной всенародной поддержке в 1936 году была принята новая конституция, еще больше укрепившая власть президента, а затем режим Пятса взялся за уничтожение парламента, превращение его в беспомощное чучело: в половине округов парламентские выборы вообще не провели, там просто не допустили никаких оппозиционных кандидатов и сразу отдали победу представителям президентского Союза Отечества. Еще десять депутатов назначил сам Пятс. Оппозиции удалось протащить в парламент только 16 депутатов из 80. Так что к президентским выборам 1938 года у Пятса не осталось препятствий к тому, чтобы занять пост руководителя страны.
Правительство новоиспеченного диктатора начало активную политику по эстонизации имен и топонимов, причем на государственной службе для людей, отказавшихся от эстонизации фамилий, была установлена вполне официальная дискриминация. Интересно, что под каток национализации попали преимущественно немцы и эстонцы с немецкими фамилиями, русское население к смене имен не принуждали. Пятс активно создавал государственные институты, скопированные с фашистской Италии. Например, в 1938 году безработных начали сгонять в трудовые лагеря на срок от полугода до трех лет, где для них были установлены телесные наказания и 12-часовой рабочий день.
Тем не менее долго наслаждаться абсолютной властью Пятсу не пришлось. 28 сентября 1939 года, вскоре после начала Второй мировой войны, Таллин и Москва подписали Договор о взаимопомощи, согласно которому уже в 1940 году на территории Эстонии появились советские военные базы с гарнизонами в 25 тысяч военнослужащих. Весной 1940 года президент внес в избирательное законодательство ряд изменений, которые позволили эстонским коммунистам выиграть безальтернативные парламентские выборы. Так в Эстонии начался период, который сейчас в Прибалтике принято называть «советской оккупацией».
Когда советское руководство потребовало назначить новое правительство с участием коммунистов, Пятс не сопротивлялся, не публиковал воззваний ни к народу, ни к правительствам других стран. Поведение президента в последний год независимости первой Эстонской Республики до сих пор остается главным камнем преткновения в дискуссиях о его личности. Да, в случае открытого вооруженного конфликта с СССР Эстония не могла рассчитывать на победу, однако Пятс не пытался выйти из-под советского давления и с помощью дипломатических способов, обратиться за помощью к Финляндии, другим балтийским странам, даже к Германии.
Финский историк Марти Турттола, автор критической биографии Пятса, считает, что сдача Эстонии была сознательным решением президента и его главнокомандующего. Советский разведчик Павел Судоплатов в своих воспоминаниях упоминал о том, что и на посту президента Пятс оставался под влиянием советской агентуры, и именно работа с представителями эстонской элиты позволила бескровно занять республику в 1940 году.
Видимо, Пятс понимал, что гитлеровская Германия не сможет жить по соседству с другой империей, и война с СССР неизбежна. Очевидно, понимал он и то, что маленькой Эстонии не удастся увернуться от участия в этой схватке — следовательно, его дни как правителя сочтены. И президент молодой республики посчитал, что в такой ситуации выгоднее держать сторону СССР.
После прихода к власти в Эстонии коммунистов он еще несколько месяцев оставался формальным главой государства и заверял своей подписью все указы и постановления нового правительства. 29 июня 1940 года Пятса отправили под домашний арест, а примерно через месяц выслали в Уфу. Некоторые исследователи считают, что гарантии сохранения жизни ему дал лично Сталин. Однако в итоге судьба эстонского диктатора оказалась незавидной. После немецкого вторжения в СССР Пятса начали водить на допросы. Его сына репрессировали. Самого Пятса в лагерь не сослали, зато отправили на принудительное психиатрическое лечение. Диагноз гласил: «Говорит, что является президентом Эстонии». Он умер в 1956 году, а его останки были обнаружены только в 1990-м.
***
Безусловно, сегодня Константин Пятс является героем национального мифа Эстонии. Его рисуют радикальным националистом без страха и упрека. Вот только прибалтийские историки упорно закрывают глаза на то, что правление первого президента независимой республики не вписывается в концепцию демократической Эстонии, уничтоженной в ходе советской оккупации, а его сотрудничество с Советами, очевидные русофильские и антинемецкие настроения совсем не вписываются в образ национального героя.
Сейчас Пятсу ставят памятники, в его честь открывают музеи и разбивают мемориальные парки, в годы перестройки его имя стало настоящим символом независимости. В народе первого президента даже называют «святым Константином». В последние несколько лет, однако, звучит и критика, связанная преимущественно с полным безволием президента Пятса при подписании советско-эстонских договоров, покончивших с первой республикой. Но для мифологического сознания это не проблема.