Знаете, что: это ложь.

Причем ложь и о Православии, и о красной идее.

Это одновременно оскорбление и людей Церкви, утопленных строителями «нового мира» в крови, и красных вождей, у которых их идеалы с Православием никак не сшивались.

От святой воды, окатившей недавно памятник Сталину, думаю, ему было бы очень больно.

Я понимаю, что людьми, верящими в это смешение, часто движут добрые чувства и искренняя любовь к стране, или нелюбовь к безыдейной эгоистичной чужой для нас западной модели, или верность прежним идеалам и присягам, или просто ностальгия, но это смешение — это не просто незнание, это ересь.

А на ересь надо отвечать.

Тем более, иллюзия того, что это смешение возможно, рождается в самом нашем странном времени, когда мы можем идти к возрожденному Кафедральному собору своего города по улице Ленина, мимо его же взмахивающего памятника, а труп этого советского бога лежит до сих пор неупокоенный под куполами главных русских святынь.

Кому-то это очень нравится, кто-то (чаще те, кому мила на самом деле левая идея) говорят: «пусть всё будет, это история», но это жизнь во лжи и раздвоенности.

И в этом выросли уже новые поколение русских людей: мы переживаем из-за безыдейности, в которой они росли, но безыдейность рождается в том числе и от смешения идей.

Я не знаю, как не то что красные идеи, а даже просто эти памятники и имена революционных вождей на наших улицах соединяются с Православием – с религией Любви, Правды, служения ближнему, подлинной свободы, силы, Победы и устремлённости в Царство, Которое «не от мира сего».

Но знаю, что тихое соглашательство с этими идеалами, а тем более симпатия к ним, способны спровоцировать повторение прежних сценариев. Потому что сработает железный духовный закон: «Даст тебе Господь по сердцу твоему».

И тогда растеряются и испугаются все: и хорошо пообедавшие восторженные левые интеллектуалы, любящие искать оправдание расстрельным спискам, и так же хорошо пообедавшие либеральные говоруны, сплевывающие одинаково и на идеологию, и на саму Россию.

Посмотрим просто на дела человека, награжденного до сих пор самым большим числом памятников и топонимов в некогда православной стране и спросим, в каком месте эти дела сшиваются с религией Любви и можем ли мы считаться православной, хранящей веру, красивую традицию и смыслы страной, пока носим на себе эти топонимы?

Как сшивается с Православием, например, первое в мире разрешение абортов, после которого в стране наступила практически их пандемия — к 1934-му на 1 рождённого ребёнка приходилось уже по трое убитых. Ленин — навсегда главный детоубийца планеты.

Как с Православием, бережно хранящим семью, смыкается откровенная война с семьей, которую Троцкий называл «архаичными затхлым косным учреждением»? Декреты «о расторжении брака» и о «гражданском браке», после которых число разводов в стране моментально увеличилось в 100 раз: до 11 разводов на 1000 браков, а к 1926 году на 1000 браков было уже 477 разводов!

Не нынешний Запад, а Ленин первый начал кампанию по расчелвоченью и оскотивниванию человека. Мы вымираем и сейчас, наши женщины не хотят рожать, наши мужчины часто боятся становиться отцами и вообще мужчинами, государство бьется в попытках стимулировать многодетность и семейственность, но мы делаем это под памятниками и знамёнами человека, первым нанёсшим сокрушительный удар по неколебимой прежде русской семье. Или я не должен про это вспоминать, глядя на истуканов? А о чем тогда?

О чудовищной в пытках казни святой Царской Семьи, ни Ленину и никому уже ничем не угрожавшей, но приведшей за пору своего правления к расцвету, которого даже в тусклом отблеске не было за все советское семидесятилетие?

Или о выстреле в лицо первомученику красного террора священнику Петру Скипетрову в Александро-Невской Лавре в январе 1918 года, когда батюшка вышел урезонить красноармейцев, пришедших изгнать монахов из Лавры?

Или я должен подумать о других святых мучениках, которых прибивали к Царским вратам или к полу храма и жгли каленным железом, как епископа Сильвестра Ольшевского (+1920), или закапывали полуживыми или живыми в землю, как Андроника Пермского (+1918), или топили в прорубях, называя этих батюшек-мучеников «водолазами», или даже в нечистотах, как утопили епископа Фаддея Тверского…

Этому жуткому списку не будет конца — ни одна икона не вместит всех убитых святых в послереволюционные годы и тех изощреннейших пыток, которым их подвергали.

А снесённые Церкви и закрытые и превращённые в тюрьмы и психбольницы святые обители? Забыть?

Первый концлагерь в России возник в центре Москвы в 1918 году в Спасо-Андрониковом монастыре, где упокоены мощи святого Андрея Рублева и воинов Куликовской битвы.

Из почти 50 тысяч храмов и монастырей к началу войны на территории Советского Союза их оставалась едва ли сотня!

Нам говорят: «пора примириться». Красиво звучит. А с чем примирится?

С Бутовским полигоном под Москвой, где в одни сутки могли казнить невинных людей больше, чем почти за все правление последнего русского царя? Или с «соловецкой Голгофой» на острове Анзер, где в чудовищных муках скончались тысячи людей, включая епископов и священников, где даже берёза от крестных мук святых выросла в виде креста?

Или с «изъятием церковных ценностей» 22-23 годов — разграблением Церкви, под шум которого вождь призывал: «Чем большее число представителей реакционной буржуазии и реакционного духовенства удастся нам по этому поводу расстрелять, тем лучше». И расстреливали. Как святого митрополита Петроградского Вениамина.

Вот еще несколько цитат человека, у неупокоенного трупа которого до сих пор детей принимают в «пионеры»:

«Провести массовый террор против казаков» (24.01.1919)

«Расстрелять почитающих святителя Николая» (19.12.1919)

«Необходимо уничтожить Казань» (10.10.1918)

«Перевешаем попов, кулаков, помещиков» (24.02.1919)

«Сожжем Баку полностью» (3.07.1918)

«Провести (в Пензе) беспощадный массовый террор против казаков, попов и белогвардейцев» Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийцев». (9,11.08.1918)

«Расстреливать (в Саратове), никого не спрашивая» (22.08.1918)

«Всякий боженька есть труположество» (Письмо Горькому, 13.11.1913)

«Мы в вечную нравственность не верим» (2.10.1920)

Или почитатели Ленина и стерегущие его капище любят его за предательский нож в спину воюющей стране?

За украденную у России Победу в Первой Мировой Войне, которая уже была, неизбежна, и к которой лучшие сыны отечества шли ценой потрясающего героизма и жертвы (Перемышль, Гумбинненское сражение, Галицийская битва, Брусиловский прорыв, Восточно-Прусская, Сарыкамышская, Эрзерумская, Трапезундская операции, «Атака мертвецов» в крепости Осовец, Явление Богородицы русской армии под местечком Август…) — за то, что до сих пор это великая жертва русского солдата на Великой Войне не оценена, забыта, заболтана и затоптана?

А ведь на самом деле — не случись русского падения в Первой Мировой войне, не было бы и Второй.

Или за спланированную — теперь уже достаточно раскрытую (вплоть до счётов) деятельность и финансирование революции американскими банкирами и глобалистами той поры?

За чудовищный предательский Бресткий мир, по которому от России отторгались колоссальные веками бывшими русскими, территории — мир, про который прозорливо святой Патриарх Тихон сказал, что «в нем посеяны семена злобы и человеконенавистничества. В нем зародыши новых войн и зол для всего человечества», а наш Президент Путин назвал его «национальным предательством ленинского правительства».

За надуманную ложь про «историческую неизбежность революции» — для революции в России не было ни одной реальной предпосылки, если бы не американские деньги, не стая предателей вокруг трона, революция никогда бы не состоялась, Ленин бы никогда не взял бы власть, если бы слабое беззубое либеральное правительство февралистов и если бы в народе не укрепилось бы оскудение веры, её формализм… и все то, что Патриарх Тихон назвал в те годы «расслаблением духа и крайним падением обольщенного и несчастного народа».

За чудовищное послереволюционное разграбление страны – её буквально потрошили, «расплачиваясь» с западными заказчиками революции золотом, ценностями, недрами России.

За преступный силовой разгон Учредительного собрания — в январе 1918 года и расстрел митингующих в поддержку этого Собрания?

Это был первый собранный парламент после Февральской революции — легитимным его можно считать с очень большой натяжкой, с учётом того что и Февральская революция была, конечно же, нелегитимна, как и свержение царя, но расстрел этого собрания (где у большевиков, кстати, было едва ли 20 процентов) и захват власти большевиками легитимным не был вообще никак – и потому еще легитимной власть большевиков не была в России ни одного дня до самого крушения СССР.

Может, нас должна «примирить» с Лениным начатая им Гражданская война и чудовищный его лозунг «превратить империалистическую (то есть Первую Мировую) войну в гражданскую»?

Гражданская война — всегда самая жестокая из всех войн, в Гражданской войне — никогда нет победителей… Русская Гражданская война унесла 15 млн. жизней (в то время, как Первая Мировая — 1 млн. наших воинов), и оставила 7 млн. беспризорников, а последующий за ней голод убил еще 5 млн. человек.

«Превратить национальную войну в гражданскую» — напишите эти слова Ленина на тысячах его постаментах и спросите себя, глядя на эти тысячи, почему эта война всё не закончится?

Как принять самое, может, страшное преступление ХХ века: уничтожение русской деревни, выстрел в землю и её плоды, кровавый слом общины — самого хребта русского народа – со всей ее красотой, сложностью, богатством, гармонией, верой, трудом и всем тем, из чего вышло вообще все русское — и ее грабительская переплавка в ничейные колхозы?

Разворовывание урожаев (все эти продразверстки и продотряды), уничтожение самой работящей части русских людей, прозванных небрежно «кулаками», второе закрепощение крестьян, некоторые из которых до исхода 70-х паспортов не знали, превращения народа-трудягу в безынициативного скучающего на отобранной у него земле спивающегося раба?

Нам скажут, что, мол, без коллективизации, не было бы индустриализации, а без индустриализации не было бы победы в войне, но это брехня. Царю Николаю не нужно было ни рабского труда, ни колхозов, ни обезземеливания и разграбления крестьян, ни репрессий, чтобы индустриализация шла при нем в темпах, которые Ленинам-Сталиным и не снились.

Посдыхали советские заводы – за то, что из них делали новых идолов, до сих пор в половине страны лежит мертвая, ничейная земля, а фермеры-подвижники, что трудятся сегодня на селе, рассказывают, как еле-еле выплывают их чудовищных последствий красного разорения земли.

Принять это? Примириться? Забыть?

Как и про все безумные экономические эксперименты, сделавшие нищей богатейшую страну — первую и самую быстро развивающуюся экономику миру, какой мы были при Николае Втором?

Забыть, как страна, в которой при царе даже в Первую Мировую войну не вводили карточек (в отличие от других воюющих держав Европы) почти на все семьдесят советских лет погрузилась в нищету, насильственную уравниловку, постоянные перегонки с Западом, и так и не отделалась до самого конца от экономических потрясений — каждое новое советское правительство извращало кабинетную экономическую утопию Маркса на свой вкус: то НЭП, то трудодни, то разрешение подсобных хозяйств, то их запрет, то талоны, то их отмена, то совнархозы, то их запрет, то государственное регулирование цен, то хозрасчет, то нормы продажи продуктов, то нормы отпуска пайков, бесконечные эксперименты по повышению производительности труда, которые выводили в первые ряды работящих, разрушали уравниловку и поэтому прикрывались, вечные очереди, вечные «во одни руки», вечные дефициты, про которые сочинялись песни. В марте 1975 года в московских Сокольниках 21 человек погиб в давке, когда советские подростки кинулись к автобусу с канадцами, которые раздавали жвачку, наклейки и значки.

Только один факт: при царе Николае наше автомобилестроение было абсолютно наравне с мировым — после революции мы за век так и не создать машины для гражданского населения – хотя бы равной мировым образцам и качеству. Хотя тот же ВАЗ 2101 был просто переделанным Фиатом.

Только сейчас, безнадежно отстав, мы более-менее на пути к собственной хорошей машине. Еще на пути.

Или зерно. При царе мы производитель зерна номер один в мире и кормим им всю Европу. А при СССР, кроме коротких перерывов, мы практически все время зерно покупали – причем часто унизительно у врагов – в США: и даже идиотские пропагандистские проекты, вроде возделывания целинных земель и поворачивания рек – не помогали. Целинные земли давали негодное зерно. Потому что, как говорил всегда наш народ, «Без Бога не до порога».

Ленин, кстати, прекрасно понимал, что победит тот строй, при котором будет более эффективная производительность труда, но, несмотря на весь культ труда в советской жизни, производительность труда в капиталистических странах все равно была выше. Потому что русский человек кожей чует несправедливость и, отняв у него землю и собственность, загнав в нищие стойла то фабрик, то колхозов, погрузив в бесцветное и бессмысленное существование, русских лишили любви и даже способности к вдохновенному труду.

И поэтому даже грандиозный рабский труд, которому Ленин и Сталин обязаны всеми своими «большими стройками» — не позволили этому строю стать эффективнее — это при том, что до революции труд заключённых в России был заведён, но никогда даже близко в сопоставимых советских размерах.

А уничтожение целых классов русских людей? Предпринимателей. Интеллигенции. Духовенства. Крестьянства.

А «философский пароход», изгнавший из страны её цвет — тех, кого большевики не успели или побоялись уничтожить?

А матершинная брань – богохульство, которое вонзилось в наш язык и быт только вместе с революцией и ее богоборчеством – и вонзилось так крепко, что даже нынешние дети – поколение какое уже от тех революционных хулителей – матом разговаривают — хулят Бога и не понимают, отчего все так криво потом в жизни складывается.

А эпидемия самоубийств, которых в дореволюционной России практически не знали, а после слома и до сих пор мы в числе стран с самым большим колличеством самоубийств!

Самоубийцами полны списки даже советских знаменитостей и людей, обласканных властью: Маяковский, академик Келдыш, писатель Фадеев, министр Фурцева, первый секретарь рязанского обкома Ларионов, затравленные ученые-генетики… Цветаева… советский министр внутренних дел Щелоков и путчист министр Пуго… страшный непрощаемый грех самоубийства – на него может толкнуть бес лишь вконец обезбоженную душу и сами мысли о самоубийстве приходят лишь во вконец обессмысленную – несмотря на все внешние успехи – жизнь.

Или поклонники Ленина любят его за «культы личностей», рожденные им — то его самого, то всех его преемников — культы, никогда до того не свойственные русским людям и только потому и ставшие возможными, что они заменили Главный культ — Бога.

За октябрины вместо крестин? За запойный Новый год вместо Светлого Рождества? За отмену Воскресенья? За странный феминистский в ту пору женский день вместо красивого дня Жён-мироносиц? За загсы вместо венчаний? За памятник Иуде в Свияжском монастыре под Казанью? За «задерем подол матушке-Руси» (слова Кагановича, взорвавшего Храм Христа Спасителя, освобождавшего так место для дворца со статуей Ленина)

За почти век дореволюционного террора, когда бомбы и пули террористов убивали лучших русских людей – от царей до чиновников и за то, что из имен этих террористов и теперь сложены «советские святцы»: улицы с их именами, вроде Каляева, почти в каждом русском городе.

За сломленную и оболганную 1000-летнюю Россию? За переписанную и оклеветанную историю страны?

Говорят: «Не отменяйте советского прошлого»! Никто и не отменяет, но мы лишь мучительно пытаемся вернуть то, что отменять начали советские, для которых история началась в 1917 году и которые весь свой советский миф складывали на крови и на лжи о прежней стране. И ложь эта до сих пор не рассеяна и не реабилитирована. И пока мы не будем знать правды о стране, которую они убили, мы никогда не поймем и того, почему и советский проект умер, и того, куда нам плыть, и кто мы?

Слышите: никогда не поймем этого, если не будем знать правды о дореволюционной России.

По железному духовному закону, государство, начавшееся с «культуры отмены» всего, что было до него, отменяло потом само себя. Каждый новый советский правитель отменял прежнего: Сталин отменял Ленина (и Ленин предвидел это, кстати), Хрущев отменил Сталина, потом отменили Хрущева, даже либеральный и весь из себя «про свободу» Горбачев взял да и отменил Орден Победы Брежнева. Само собой, Ельцин отменил Горбачева. Только Путин уже никого не отменял и слава Богу!

А еще Ленин начал безумную национальную политику, перекраивавшую границы внутри Империи, не ими созданной — хаотично, без всякого соотношения с логикой, этническими культурными и религиозными моментами, которых они просто наглухо не чувствовали? В результате, в стране, которая когда-то была мирным и крепким домом для почти 200 народов (к концу СССР их было уже почти вполовину меньше) и десятков разных вер, до сих пор самый болезненный вопрос – национальный: Украина, Карабах, Средняя Азия, Кавказ – горят и будут гореть по заветам Ильича.

А самый исстрадавшийся и самый разделенный на планете народ – русский – он же и самый ненавидимый Лениным: «раб, который не только чуждается стремлений к своей свободе, но и прикрашивает свое рабство… такой раб есть … холуй и хам».

Сталин, кстати, был против безумного проекта СССР, предложенного Лениным – потому что видел в нем бомбу, которая разорвется в будущем – она и разорвалась.

А еще — геноцид над целыми народами, жившими в русском доме — депортации – эти насильственные изгнания их со своих земель?

Как «примириться» с «Солнцем мертвых» Шмелева, с Белой Куном и Розалией Землячкой, которые все не могли упиться кровью крымчан после занятия красными Крыма, превращая казни еще и в сатанинские сексуальные оргии?

С бессудными расправами по решениям троек – над кем хочешь.

С грандиозными советскими мифами, на которых держался советский проект и в которые верят до сих пор: вроде, проектов ГОЭЛРО (даже по официальным советским данным к 1924 году электроэнергии СССР производил меньше, чем Россия до революции) или БАМа, просто украденных у царского правительства и так и не реализованных за все советские десятилетие — даже рабским трудом — в темпах и качестве, какие знала дореволюционная страна.

Транссиб – кстати царская дорога – и до сих пор в размерах ее никто в мире не превзошел.

Как «принять» самую большую ложь большевиков о лапотных неграмотных русских людях, которым Царское правительство, якобы, не могло дать образования и только «великий Ленин» и Советы за 10 лет это решили.

Правда же в том, что число школ и учащихся при последнем русском царе выросло в два раза, а при Ленине сократилось.

Правда в том, что никто из советских правителей не построил школ столько, сколько построил свергнутый царь: 65 тысяч!

Правда в том, что развитие образования при Николае Втором шло грандиозными темпами, а весь советский период лишь замедлялось.

Правда в том, что наука при царе Николае была на невероятной высоте. Страна дала миру таблицу Менделеева, ранцевый парашют, бездымный порох, серийные теплоходы, электросварку, противогаз, тонометр, лампу накаливания, сейсмограф, первый в мире ледокол, радио, первую в мире телевизионную передачу данных, а открытия физиолога Павлова и биолога Мечникова получили нобелевку…

Правда в том, что многое в советской науке, в которой были огромные прорывы, приписываемые социалистической системе, было заложено еще в Царской России – и освоение космоса (первые формулы преодоления земного притяжения и разработки принципов реактивных ракет Циолковский опубликовал еще в 1911 году), и атомные технологии. В 1916 году ученый Шаргель (Кондратюк) разработал так называемую трассу полета до Луны («трассу Кондратюка»), которую позже использовали американцы в рамках полетов «Аполлона», а дореволюционным научным аппаратом Циолковского пользуются и сегодня.

Нет сомнения, что не случись революции, мы бы без надрывного слома страны, и в космос полетели бы раньше (не превращая эти полеты в главный пропагандистский (и часто богоборческий) миф), и ядерную бомбу не пришлось бы воровать у американцев, и случились бы еще многие прорывные открытия в науке, которых не случилось в СССР – потому что тайны о Своем творение Бог открывает тем, кто хранит Его Имя, а богоборцам – Он этих знаний не дает.

Атеистические режимы делают из науки фетиш для малознающих, но любой настоящий ученый скажет вам, что радикальных открытий в науке последние пол-века, да даже больше, уже не было. Потому что нельзя познать создание, воюя с Создателем.

Как «примириться» с тем, что население страны при царе Николае увеличилось на 50 млн. человек, а только за годы жизни Ленина сократилось по самым разным подсчетом в среднем на 30 или 40 миллионов – и это не считая нерождённых, убитых в разрешенных Лениным абортах – их тоже миллионы.

С тем, что по рассчетам Менделеева нас к началу ХХI века должно было быть под более 600 миллионов, а нас сами знаете сколько.

С обманом революционных пропагандистов, который по-сатанински соблазнили сердце пусть и маловерного, но знающего Бога, народа — пародией на библейскую справедливость – все эти словечки про «кровопийц-эксплуататоров» одурачили народ, который, конечно, искал справедливость и поверил утопии, написанной людьми, не знающими подлинного человека и духовных законов.

Как с Православием сшиваются развязывание самых низких инстинктов в народе и настойчивое напитывание чувства зависти – к «кулакам», «эксплуататорам», ко всем?… Маркс, кстати, его предвидел и предостерегал, что «грубый и непродуманный коммунизм – есть порождение «всемирной зависти» («Грабь награбленное»)… Но хорошенько раскачав это чувство, под демагогию об эксплуататорах и свободе, щекоча гордыню, народ одурили и поработили похлеще любого эксплуататора.

Как с Православием роднится то, что мы живем среди даже не имен революционеров, а их кличек: Свердловская область – в честь псевдонима Якова Гаухмана, Кировская – в честь клички Кострикова, Ленинградская – в честь псевдонима Ульянова, метро Войковская – в честь псевдонима убийцы царской семьи Пинхуса Вайнера…

Как уживается с Православием то, что миллионы русских людей прожили в государственном насильном атеизме бесцветную жизнь, не узнав Бога и, что намного страшнее, пошли в вечную погибель: понятно, что последнее слово только у Бога и Он смотрит на сердце человека и молитва за умершего тоже много может, но оснований не верить Христу, сказавшему прямо, что те, кто не в Церкви – не спасутся – тоже нет.

Или, может, с Православием срастается блоковское «Эх,эх, без Креста….», или волошинское «С Россией кончено», или призыв Маяковского «Вырывай у бога вожжи!», или первая советская пластинка с песенкой «Что с попом, что с кулаком / Вся беседа: / В брюхо толстое штыком / Мироеда! / Не сдаешься? Помирай, / Шут с тобою! / Будет нам милее рай, Взятый с бою».

Ну что, взяли рай с боя?

Святой Патриарх Тихон еще в 1918 году сравнил красный проект со строительством Вавилонской башни и прозорливо пообещал ему тот же финал.

Вот что он сказал Ленину и всей шайке: «то, что творите вы, не только жестокое дело, это – поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню гееннскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной. Властию, данною Нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские».

Все те, кто старательно сшивает православие и коммунизм, слышали: все красные кумиры первых лет были анафематствованы и отлучены от Церкви – святой пообещал им ад в вечности за устроенный ими ад на земле. Я верю святым. Они ни разу никого не обманули.

И русский народ им верит. Хоть Ленин его и считал за раба, все же в отличие от нас нынешних, народ в пору революции, быстро разобрал, что его дурят и регулярно восставал против власти большевиков. Только в 1918 году в 20 губерниях вспыхнуло 245 антибольшевистских восстаний. Все первые советские годы вместе с гражданской войной, интервенцией, голодом, вся Россия была охвачена еще и страшной Крестьянской войной – большевики грабили крестьян, те восставали – восстания подавлялись очень тяжело, иногда долго, как тамбовское восстание Антонова, и с неслыханной жестокостью.

Советская власть (благо восстания против нее вспыхивали – пусть менее ярко чем в первые годы, — но все равно до самого ее конца) всегда будет подозрительна к своему народу, потому что знала или чуяла, что она власть – захватническая и нелегитимная.

Да и с самим капищем Ленину на Красной площади народ воевал, как умел: в саркофаги летели то кувалды, то молотки, то чернила, то камни (как бросила молодая москвичка Смирнова в 1961 году со словами «на тебе, паскуда»), то просто плевки; его поджигали, взрывали, расстреливали (как 46-летний колхозник Митрофан Никитин, который в 1934 году стрельнул дважды в труп Ленина, а третьим выстрелом в себя. Абсолютно психически здоровый человек, он пришел на это дело с предсмертной запиской: «Кругом нищета, голод, рабство. Люди от истощения, от голода падают и мрут, как мухи. Еще много миллионов погибнет от коммунизма, от этой химеры, абсурда. Я с 13 лет работаю, моя совесть чиста, за правду на все пытки готов пойти… Выражаю этим своим поступком протест от имени миллионов и с радостью умираю за народ».

«По мощам и елей» — сказал чуть раньше Патриарх Тихон, когда под построенным мавзолеем прорвало канализацию. Эта фраза святого святителя – лучший ответ на желание соединить Православие и тех, кто с Ним воевал.

Не надо этого делать. Не бывает это вместе: «Что общего у света со тьмою?.. Какая совместность храма Божия с идолами?» (2 Кор. 6:14,16)

Я не политик, но когда всерьез слышу разговоры, что, мол, теперь, без атеизма и ошибок марксизма – социализм, свившись с Православием, созиждет справедливую сильную страну, я спрашиваю: почему втечение почти века, имея в своем распоряжении всё, богатейшую на планете землю и мудрый трудящийся народ, большевики не смогли построить этот прекрасный коммунистический град, которым, как завтраками, кормили обывателя? Думаете, сейчас получится?

Так вот, сейчас, если мы как та евангельская собака, не дай Бог, «вернемся на свою блевотину», мы просто этого больше не выдержим. Еще одной революции Россия не переживет.

Любые настойчивые попытки соединить Православие и красную идею кончатся тем, что святые будут говорить Правду Божию, и тогда святых поведут снова расстреливать к оврагу.

Нет уже давно никаких белых и красных – есть тьма и свет. Свет не знает насилия, а насильно соединяя свет со тьмой, обязательно всё заполнит тьма.

И самое главное, я понимаю все те добрые чувства, которые стоят за попытками написать икону советского периода в фаворских лучезарных тонах — но мы никогда не выучим страшный урок этого века, если продолжим воспринимать революцию, как прорыв, а не как катастрофу, как свободу, а не как плен.

Причем плен, почти по-библейски соответствующий вавилонскому плену богоизбранного народа (даже по сроку он длился столько же).

Из Вавилонского плена, кстати, тоже не все евреи хотели уходить – и когда царь Вавилона дал свободу, на Землю обетованную вернулись едва ли процентов 10 народа – и лишь несколько пассионариев-патриотов которые и восстановили Иерусалим, а остальные обжились уже как-то в Вавилоне, корнями проросли, дела заимели и не пошли.

Как и вавилонский, советский плен был попущен — уже другому, но тоже богоизбранному народу за отступление от Бога, за формализм и охлаждение в вере, за предательства главного нашего дела – хранения Правды о Боге — Православия. И жизни в нем.

И это – только это – и есть главный урок советского периода: «без Бога не до порога». А попытки реабилитировать проигравший богоборческий материалистический проект и скрестить его с верой в Бога Живого – мало того, что кощунственны и неосуществимы, так еще и говорят о том, что урок не выучен, а значит грозят его повторением.

И точка примирения людей разных взглядов в России все же есть. Мы никогда в ней не встретимся, если будем мириться с описанными в этом тексте делами первого красного вождя, а тем более оправдывать их. Но мы окажемся в ней, если спросим себя очень искренне: почему это с нами произошло? И разглядев единственный честный ответ – за отступление дореволюционного народа от Христа – начнем идти к Нему: Он – а еще наша общая любовь к исстрадавшемуся святому Отечеству – и есть эта точка примирения.

Наше дело – идти к свету, а не примешивать к нему тьму. Бога искать и Им свою жизнь и жизнь своих близких заполнить, а какой из этого выйдет политический строй нашей жизни – не очень-то и важно. Важно, чтобы этот строй, как минимум не мешал человеку искать Бога, а лучше помогал бы.

Потому что «без Бога не до порога».

https://vk.com/@boriskorchevnikov-vse-chasche-slyshu-o-tom-chto-kommunisticheskii-proekt-vpoln