К 105-летию Александра Исаевича Солженицына.

Прозаик, драматург, поэт, публицист 
Кавалер ордена Отечественной войны II степени (1943)
Кавалер ордена Красной Звезды (1944)
Награжден медалью «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.» (1957)
Награжден медалью «За взятие Кенигсберга» (1958)
Награждён Премией французских журналистов за лучшую иностранную книгу (1969)
Награжден Нобелевской премией по литературе «за нравственную силу, с которой он следовал непреложным традициям русской литературы» (1970, получил диплом и деньги 10 декабря 1974 года, после высылки из СССР)
Награжден премией Союза итальянских журналистов «Золотое клише» (1974)
Награжден Темплтоновской премией за успехи в исследовании или открытия в духовной жизни (1983)
Награжден Государственной премией РСФСР в области литературы (1990, за «Архипелаг ГУЛАГ»)
Награжден Литературной премией имени итальянского писателя-сатирика Виталиано Бранкати (1995)
Награжден Большой золотой медалью имени М. В. Ломоносова (1998, за выдающийся вклад в развитие русской литературы, русского языка и российской истории)
Кавалер ордена Святого апостола Андрея Первозванного (1998, за выдающиеся заслуги перед Отечеством и большой вклад в мировую литературу)
Награждён орденом Святого благоверного князя Даниила Московского (1998)
Награждён Большой премией Французской академии нравственных и политических наук (2000)
Кавалер ордена Святого Саввы Сербского 1-й степени (2004, высшая награда Сербской православной церкви)
Награжден Государственной премией Российской Федерации (2006, за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности) 
Награжден национальной премией «Россиянин года» (2006)
Награжден премией Фонда «Живко и Милица Топалович» (2007, «великому писателю и гуманисту, чья христианская правдивость дарит нам храбрость и утешение»)
Кавалер Большого креста ордена Звезды Румынии (2008, посмертно)

Александр Солженицын родился 11 декабря 1918 года в Кисловодске.

Отчество Исаевич появилось у Солженицына в результате милицейской ошибки при выдаче первого паспорта в Ростове-на-Дону в 1934 году. На самом деле, отца Александра Солженицына звали Исаакий Семенович Солженицын, и он был выходцем из старинной крестьянской семьи, студентом-филологом, в самом начале Первой мировой войны ушедшим добровольцем на фронт. Исаакий Семенович стал офицером артиллерийского полка, и умер до рождения сына 15 июня 1918 года в результате несчастного случая на охоте. Позже он был выведен в образе Сани (Исаакия) Лаженицына в эпопее «Красное Колесо». 

После смерти мужа и рождения сына Александра его мать, дочь зажиточного крестьянина Таисия Захаровна (в «Красном Колесе» — Ксения), хорошо знавшая английский и французский языки, а также стенографию и машинопись, не могла устроиться на постоянную и хорошо оплачиваемую работу из-за своего социального происхождения. Солженицын писал в своей автобиографии: «Воспитывала меня мать, она была машинисткой и стенографисткой в городе Ростове-на-Дону, где и прошли всё моё детство и юность. Там я кончил в 1936 году среднюю школу. Ещё с детства я испытывал никем не внушенное мне тяготение к писательству и писал много обычного юного вздора, в 30-е годы делал попытки печататься, но нигде не были мои рукописи приняты. Я намеревался получить литературное образование, но в Ростове не было такого, как я хотел, а уехать в Москву не позволяло одиночество и болезнь моей матери, да и наши скромные средства. Поэтому я поступил на математическое отделение Ростовского университета: к математике у меня были значительные способности, она мне легко давалась, но жизненного призвания в ней не было. Однако она сыграла благодетельную роль в моей судьбе, по крайней мере дважды она спасла мне жизнь: вероятно, я не пережил бы восьми лет лагерей, если бы как математика меня не взяли на четыре года на так называемую «шарашку»; и в ссылке мне разрешили преподавать математику и физику, что облегчило жизнь и дало возможность заниматься писательской работой. Если бы я получил литературное образование, вряд ли я уцелел бы в своих испытаниях: я подвергался бы большим ограничениям». 

В 1924 году Таисия Захаровна перевезла сына в Ростов-на-Дону, где, несмотря на постоянные материальные и жилищные трудности, Солженицын в 1936 году окончил среднюю школу и поступил на физико-математический факультет Ростовского университета. В это время у Солженицына появился первоначальный замысел романа о революции 1917 года, будущего «Красного Колеса». Под влиянием университетской среды Солженицын воспринимал революцию с марксистско-ленинских позиций, однако уже тогда у него возникла идея художественно изобразить истоки этого события, и прежде всего — Первую мировую войну, но не описывать ее «целиком», а показать подробно лишь «Самсоновскую катастрофу» 1914 года.

В 1939 году, параллельно с учебой в Ростовском университете, Солженицын поступил на заочное отделение МИФЛИ, а 27 апреля 1940 года женился на студентке Ростовского университета Наталье Алексеевне Решетовской, родившейся в 1919 году в Новочеркасске. Её отец утонул в реке, когда ей было 6 лет, а мама, Мария Константиновна, была учительницей. В 1926 году семья переехала в Ростов-на-Дону, где Решетовская училась в школе, затем поступила в университет на химический факультет. Осенью 1936 года она познакомилась с Солженицыным, вскоре после замужества в 1940 году поступила в аспирантуру МГУ, и в 1944 году защитила кандидатскую диссертацию.

В 1941 году, за несколько дней до начала войны, Солженицын окончил университет, а 18 октября 1941 года был призван в действующую армию рядовым обоза (ездовым), но в марте 1942 года добился перевода в артиллерию. В ноябре 1942 года он окончил артиллерийское училище в Костроме, получив звание лейтенанта, и как командир батареи 794 Отдельного армейского разведывательного артиллерийского дивизиона (ОАРАД) был направлен на Северо-Западный фронт. 

Командир звукоразведывательной батареи лейтенант Солженицын 

На войне Александр Солженицын прошел путь от Орла до Восточной Пруссии. Во время выполнения боевых заданий он неоднократно проявлял личный героизм, был награжден орденами Отечественной войны 2-й степени и Красной Звезды. 

В автобиографии Александра Исаевича было написано: «В 1941 году за несколько дней до начала войны я окончил физмат Ростовского университета. С начала её из-за ограничений по здоровью я попал ездовым обоза и в нём провёл зиму 1941-42 года, лишь потом, опять-таки благодаря математике, был переведен в артиллерийское училище и кончил его сокращённый курс в ноябре 1942 года. С того момента я был назначен командиром разведывательной артиллерийской батареи и в этой должности непрерывно провоевал, не уходя с передовой, до моего ареста в феврале 1945 года. Произошло это в Восточной Пруссии, странным образом связанной с моей судьбой: ещё в 1937 году, студентом 1-го курса, я избрал для описания «Самсоновскую катастрофу» 1914 года в Восточной Пруссии, изучал материалы по ней — а в 1945 году и своими ногами пришёл в те места». 

Александр Солженицын на фронте. Ноябрь 1943 год

9 февраля 1945 года Солженицын был арестован за резкие отзывы об Иосифе Сталине в переписке со школьным другом Н. Д. Виткевичем. Солженицын позже рассказывал: «Арестован я был на основании цензурных извлечений из моей переписки со школьным другом в 1944–45 годах, главным образом за непочтительные высказывания о Сталине, хотя и упоминали мы его под псевдонимом. Дополнительным материалом «обвинения» послужили найденные у меня в полевой сумке наброски рассказов и рассуждений. Всё же их не хватало для «суда», и в июле 1945 г. я был «осуждён» по широко принятой тогда системе — заочно, решением ОСО (Особого Совещания НКВД), к 8 годам лагерей (это считалось тогда смягчённым приговором)». 

7 июля 1945 года решением Особого Совещания (ОСО) НКВД Александр Солженицын был заочно осужден на 8 лет исправительно-трудовых лагерей. 18 июля 1946 года из лагеря он, как математик, был востребован в систему спецтюрем 4 го спецотдела МВД и направлен в город Щербаков, где находился с сентября 1946 года по февраль 1947 года. Затем он был переправлен в город Загорск (Сергиев Посад), где находился с марта по июнь 1947 года. В июле 1947 года Солженицын был переведен в Марфино, под Москвой, в спецтюрьму № 16 — «на шарашку» (закрытый НИИ МВД). Эта последняя «шарашка» (с января 1948 года — спецтюрьма МГБ) и ее обитатели были воссозданы Солженицыным в романе «В круге первом».

Зэк Солженицын на строительстве дома у Калужской заставы

19 мая 1950 года Алекандр Солженицын был отправлен в Особый лагерь в город Экибастуз в Северном Казахстане, описанный позже Солженицыным в рассказе «Один день Ивана Денисовича» в 1959 году. Там он работал чернорабочим, каменщиком и литейщиком. В 1951 году Решетовская заочно развелась с Солженицыным и снова вышла замуж. 12 февраля 1952 года Солженицын с приступом был доставлен в больницу, где ему была проведена экстренная операция по удалению злокачественной опухоли. 13 февраля 1953 года, после окончания срока заключения, Александр Солженицын был отправлен в «вечную ссылку» в селение Коктерек в Южный Казахстан, где преподавал математику, физику и астрономию в средней школе. Вскоре его болезнь возобновилась, и в 1954-м, а также в 1955-м годах Солженицын получал разрешение провести несколько месяцев в ташкентской больнице в связи с лечением от раковой опухоли в желудке. Лечение оказалось успешным — рак отступил. Впечатления от пребывания в этой больнице легли в основу рассказа Солженицына «Правая кисть» в 1960 году и повести «Раковый корпус», созданной в период с 1963-го по 1967-й годы. 

Из воспоминаний Ирины Мейке, лечащего врача Солженицына: «У нас была самая лучшая клиника. Мы, врачи, периодически перемещались из одного отделения в другое, по три месяца в каждом, и так понемногу обучались всему, абсолютно всему, становились такими же, как наши учителя. В одно из дежурств меня вызывает медсестра и говорит, что поступил тяжелый больной. Нашим больным было негде приютиться, они ждали в очереди на улице, под дождем. И вот вечером они собирались в маленьком вестибюльчике и там ночевали на полу, на скамейках — знаете, бывают такие парковые скамьи. Я вышла посмотреть на новых больных, еще не зачисленных в клинику, и увидела этого тяжелого больного, к которому меня вызвали. Это был относительно молодой человек (тридцати пяти лет, как я потом узнала), высокого роста, в заплатанной шинельке, с маленьким военным таким же заплатанным рюкзачком. Свернувшись, он лежал на полу; был сильный дождь, он был весь промокший. Скамейки были заняты, а в нашем рентгеновском коридоре, доступ в который был закрыт, тоже были скамейки, и на них можно было лежать. И я распорядилась, чтобы его туда поместили и дали какой-то матрасик. Он этот момент потом надолго запомнил, а я, конечно, обо всем этом забыла. Он мне показал документ, что его нельзя никуда выгнать, потому что он ссыльный человек, приехал из Казахстана и находится под наблюдением КГБ. И КГБ ему дал разрешение только на 24 часа, хотя дорога из его селения, места ссылки, длинная. Поэтому он сказал: «Я никуда не уйду. Делайте со мной, что хотите, иначе я лечиться не буду». А боли у него были сильные, живот был нафарширован опухолями. Выяснилось, что назавтра ему будет место. Моя заведующая отделением, мой учитель, уже его осмотрела и распорядилась, чтобы место было готово. Назавтра он поступил к нам в отделение, где я была лечащим врачом. Вот так мы с ним общались те несколько месяцев, что он у нас был. Он трудно принимал лечение, но оно ему было очень полезно, процесс улучшался. Все, что могла, я для него делала, как и для других больных: выписывала дополнительные пайки — сливочное масло, молоко, какие-то еще продукты. Ему это как-то помогало. Ему очень много гулялось. Ташкентский мединститут расположился в бывших кадетских корпусах. Вокруг них был большой прекрасный парк, но весь запущенный после длительной войны. Весь этот парк он исходил вдоль и поперек. Когда санитарка вызывала его на лечение, она говорила: «Господи, да этого длинноногого журавля — где же его искать?». Мы не знали, каким он станет потом великим. Для нас он был просто офицер, получивший 10 лет за анекдот или какую-то фразу про Сталина в письме к другу и получивший ссылку в Казахское поселение. 10 лет лагерей, этого Божьего наказания, по-моему, совершенно достаточно пережить человеку. И вдруг на него сваливается второе страшное, страшное — раковая болезнь. Он сам пишет, что когда исчезла лагерная жизнь, и он попал на поселение, в это время свалилось такое, что нужно умереть, не довершив написанное. Понимаете? Как это все пережить? Это не дай Бог никому. Мне было его как-то особенно жалко, и я к нему как-то особенно по-человечески относилась, он это чувствовал. Видимо, это и запомнилось ему, и мой образ вошел в один из образов врача в его книге «Раковый корпус». Когда он выписался, мы больше о нем ничего не знали, только «непосредственный результат» (есть такое понятие у онкологов и рентгенологов). Он выздоровел: опухолей не было, он стал нормально кушать, боли в пояснице прошли. Мы как врачи оценили его состояние как хорошее».

В повести «Раковый корпус» перед читателем представала «мозаика индивидуальных хроник — «личных дел» героев, центральных и второстепенных, всегда соотнесенных с событиями 20 века. Все обитатели изображенной в повести палаты для больных раком были вынуждены так или иначе решать проблему личного отношения к возможной скорой смерти, исходя из собственного жизненного опыта и своей индивидуальности. Оказавшийся в палате том произведений Льва Толстого заставлял их задуматься над вопросом: «Чем люди живы?». Появление этого мотива на страницах «Ракового корпуса» наталкивало читателя на мысль о прямом влиянии на писателя идей Толстого, однако Солженицын подчеркивал, что Толстой никогда не был для него моральным авторитетом и что, по сравнению с Толстым, Федор Достоевский «нравственные вопросы… ставит острее, глубже, современнее, более провидчески». В то же время была показательна высокая оценка Солженицыным Толстого-художника, поэтому в построении крупной эпической формы писатель отчасти следовал толстовской традиции. Вместе с тем, было несомненным влияние на поэтику произведений Солженицына модернистской прозы Евгения Замятина, Марины Цветаевой и Д. Дос Пассоса. Солженицына не страшил поиск тех новых и необычных форм, которые способствовали более яркому художественному воплощению изображаемой реальности.

В апреле 1956 года Солженицын вместе с другими политическими ссыльными был освобожден без реабилитации и в августе переехал в деревню Мильцево Владимирской области, где один учебный год преподавал в средней школе. Этот эпизод биографии писателя был изображен в рассказе «Матренин двор». На протяжении всего 1956 года Наталья Решетовская приезжала к Александру Исаевичу в ссылку, а 2 февраля 1957 года Солженицын и Решетовская вновь заключили брак.

6 февраля 1957 Солженицын был реабилитирован решением Военной Коллегии Верховного Суда СССР. Поселившись у жены в Рязани, писатель с июля 1957 года по-прежнему преподавал в средней школе. 

Пьеса «Свет, который в тебе. (Свеча на ветру)», написанная Солженицыным в 1960 году, была посвящена проблемам современной технократической цивилизации. Сам автор расценил это произведение как художественную неудачу, вызванную, по его мнению, отказом «от российской конкретности». В рассказах «Правая кисть», «Случай на станции Кочетовка», «Для пользы дела», «Захар-Калита», «Как жаль» и «Пасхальный крестный ход», написанных в 1960-х годах Солженицыным были подняты важные нравственные проблемы, был ощутим интерес писателя к 1000 летней истории России и глубокая религиозность Солженицына.

Особое место в творчестве писателя занимал цикл прозаических миниатюр «Крохотки», который Солженицын также начал создавать в конце 1950-х годов. В нем Солженицын показал себя мастером крупной эпической формы. «Невесомость», «воздушность» этих стихотворений в прозе казалась читателю неожиданной. В то же время акварельно-прозрачная художественная структура выражала глубокое религиозно-философское содержание. Сценарии «Знаю истину танки!» в 1959 году и «Тунеядец» в 1968 году не только демонстрировали мастерство Солженицына-кинодраматурга, но и обнаруживали особые художественные возможности сценарной формы, использованные Солженицыным при создании «Красного Колеса».

В 1961 году через друга по «шарашке», известного германиста Льва Копелева, Солженицын передал текст рассказа «Один день Ивана Денисовича» — тогда он назывался «Щ-854. (Один день одного зэка)» — в редакцию журнала «Новый мир», возглавляемую Александром Твардовским. В октябре 1962 года под личным давлением Никиты Хрущева Политбюро ЦК КПСС приняло решение о публикации рассказа в журнале «Новый мир». По настоянию Твардовского и вопреки авторской воле жанр этого произведения был определен как повесть. Рассказ произвел огромное впечатление на читателей в стране и за рубежом, и 30 декабря 1962 года Солженицын был принят в Союз Писателей.

В 1963 году «Новый мир» опубликовал еще три рассказа писателя. В № 1 были опубликованы «Матренин двор» и «Случай на станции Кочетовка» («Случай на станции Кречетовка» был написан в 1962 году, и в связи с тогдашним противостоянием между «Новым миром» и «Октябрем» В. А. Кочетова «Кочетовка» была заменена на «Кречетовку», позже Солженицын вернулся к первоначальному названию); в № 7 — рассказ «Для пользы дела», написанный в 1963 году. Из воспоминаний Александра Исаевича Солженицына: «Все годы, до 1961, я не только был уверен, что никогда при жизни не увижу в печати ни одной своей строки, но даже из близких знакомых почти никому не решался дать прочесть что-либо, боясь разглашения. Наконец, к сорока двум годам, такое тайное писательское положение стало меня очень тяготить. Главная тяжесть была в невозможности проверять свою работу на литературно развитых читателях. В 1961 году, после XXII съезда КПСС и речи Твардовского на нём, я решился открыться: предложить «Один день Ивана Денисовича». Такое самооткрытие казалось мне тогда — и не без основания — очень рискованным: оно могло привести к гибели всех моих рукописей и меня самого. Тогда обошлось счастливо: А. Т. Твардовскому, в ходе долгих усилий, удалось через год напечатать мою повесть. Но почти сразу же печатание моих вещей было остановлено, были задержаны и пьесы мои и (в 1964 г.) роман «В круге первом», в 1965 г. он был изъят вместе с моим архивом давних лет — и в те месяцы мне казалось непростительной ошибкой, что я открыл прежде времени свою работу и так не доведу её до конца. Даже событий, уже происшедших с нами, мы почти никогда не можем оценить и осознать тотчас, по их следу, тем более непредсказуем и удивителен оказывается для нас ход событий грядущих…».

В драматической трилогии «1945 год», состоящей из комедии «Пир победителей», трагедии «Пленники» и драмы «Республика труда» был использован военный и лагерный опыт Солженицына. Здесь в качестве персонажа появился полковник Георгий Воротынцев — будущий герой «Красного Колеса». Кроме того, в «Пире победителей» и «Республике труда» читатель видел Глеба Нержина, а в «Пленниках» — Валентина Прянчикова и Льва Рубина, персонажей романа «В круге первом». «Пир победителей» был гимном русскому офицерству, не потерявшему достоинство и честь и в советские времена. Французский литературовед Жорж Нива обнаруживал в ранних пьесах Солженицына «стремление быть этнографом племени зэков». В «Республике труда» лагерные реалии были изображены очень подробно, а речь персонажей содержала множество жаргонизмов. Также очень важна была во всех трех пьесах тема мужской дружбы.

Эта же тема оказалась в центре романа «В круге первом». «Шарашка», в которой работали Глеб Нержин, Лев Рубин (его прототип — Копелев) и Дмитрий Сологдин (прототип — философ Д. М. Панин), вопреки воле властей оказалась местом, где «дух мужской дружбы и философии парил под парусным сводом потолка. Мысль Солженицына была парадоксальна, перед читателями открывался «первый круг» полудантовского-полутюремного «ада», где нет настоящих мучений, но есть простор для мысли: в духовном и интеллектуальном отношении этот «первый круг» оказывался очень плодотворен. В романе было описано медленное возвращение Нержина к христианской православной вере, показаны его попытки по-новому осмыслить революционные события 1917 года, изображено «хождение» Нержина «в народ» — дружба с дворником Спиридоном (все эти мотивы были очень автобиографичны). В то же время название романа было символически многозначно. Кроме «дантовского», здесь присутствовало и иное осмысление образа «первого круга». С точки зрения героя романа, дипломата Иннокентия Володина, существовало два круга — один внутри другого. Первый, малый круг — отечество; второй, большой — человечество, а на границе между ними, по словам Володина, «колючая проволока с пулеметами… И выходит, что никакого человечества — нет. А только отечества, отечества, и разные у всех…». Володин, позвонив в американское посольство, пытался предупредить военного атташе о том, что советские агенты похищают из США технологические детали производства атомной бомбы. В романе содержался одновременно и вопрос о границах патриотизма, и связь глобальной проблематики с национальной.

11 сентября 1965 года сотрудники КГБ во время обыска у друга Солженицына В. Л. Теуша изъяли рукописи части стихов, написанных в лагере, романа «В круге первом», цикла прозаических миниатюр «Крохотки», написанных с 1958-го по 1960-й годы, а также пьесы «Пир победителей», написанной в 1951 году и пьесы «Республика труда», написанной в 1954 году. Особенно опасным для писателя было то, что КГБ распространял «антисоветский» текст «Пира победителей» в среде советской элиты. В 1966 году «Новый мир» в № 1 опубликовал рассказ Солженицына «Захар-Калита», написанный в 1965 году, после чего произведения писателя не печатали в СССР в течение 22-х лет.

16 мая 1967 года Солженицын обратился к IV съезду писателей СССР с открытым письмом, в котором призвал к упразднению цензуры, после чего в советской прессе началась прямая травля писателя. В 1968 году произведения «Раковый корпус» без ведома автора и «В круге первом» с его ведома были опубликовали за границей. Тогда же писатель тайно передал за рубеж микрофильм рукописи 3 томного художественного исследования советской репрессивно-карательной системы «Архипелаг ГУЛаг», писавшийся Солженицыным с 1958-го по 1967-й годы. 

«Архипелаг ГУЛаг» имел подзаголовок «Опыт художественного исследования». Солженицын создал новый тип произведения, пограничный между художественной и научно-популярной литературой, а также публицистикой. «Архипелаг ГУЛаг» документальной точностью изображения мест заключения напоминал читателям «Записки из Мертвого дома» Достоевского, а также книги о Сахалине Антона Чехова и Власа Дорошевича. Однако если раньше каторга была преимущественно наказанием виновных, то во времена Солженицына ею наказывали огромное количество ни в чем не повинных людей, и она служила самоутверждению тоталитарной власти. Писатель собрал и обобщил огромный исторический материал, развивавший миф о гуманности ленинизма. Сокрушительная и глубоко аргументированная критика советской системы произвела во всем мире эффект разорвавшейся бомбы. Причина была и в том, что это произведение являлось документом большой художественной, эмоциональной и нравственной силы, в котором мрачность изображаемого жизненного материала преодолевалась при помощи своего рода катарсиса. По мысли Солженицына, «Архипелаг ГУЛаг» был данью памяти тем, кто погиб в этом аду, и писатель исполнил свой долг перед ними, восстановив историческую правду о самых страшных страницах истории России.

В 1968 году Александр Солженицын познакомился с Натальей Дмитриевной Светловой, которая начала работать у него секретарем. Постепенно сотрудничество Натальи Дмитриевны и Александра Исаевича переросло в гражданский брак. Отцом Натальи Дмитриевны был Дмитрий Великородный, окончивший литературное отделение аспирантуры Института красной профессуры в Москве, и пропавший без вести под Смоленском в декабре 1941 года. Ее дед Фердинанд Юрьевич Светлов был арестован за полтора года до рождения Натальи, являлся членом Партии социалистов-революционеров (эсеров), затем сотрудником газеты «Известия», и погиб в ГУЛаге. Сама Наталья Дмитриевна окончила математический факультет МГУ и до знакомства с Солженицыным была замужем за математиком Андреем Николаевичем Тюриным — одним из крупнейших специалистов по алгебраической геометрии. 

4 ноября 1969 года Рязанское отделение СП РСФСР исключило Солженицына из Союза Писателей, а 8 октября 1970 года Солженицыну была присуждена Нобелевская премия по литературе. Позже в «Нобелевской лекции» писатель подчеркивал: «Одно слово правды весь мир перетянет». К этому времени определился особый интерес писателя к правдивому воспроизведению жизненной реальности как в сочинениях, основанных на личном опыте, так и в эпопее «Красное Колесо», дававшей документально точное изображение исторических событий. Для творческого метода Солженицына было характерно особое доверие к жизни, писатель стремился изобразить все, как это было на самом деле. По его мнению, жизнь может сама себя выразить и о себе сказать, надо только ее услышать. 

Ориентация на изображение жизненной правды была ощутима уже в ранних произведениях писателя, где он старался максимально использовать свой личный жизненный опыт. В поэме «Дороженька» повествование шло прямо от автора. В неоконченную повесть «Люби революцию» Солженицыным был введен автобиографический персонаж Нержин. В этих произведениях писатель пытался осмыслить жизненный путь в контексте послереволюционной судьбы России. Схожие мотивы доминировали и в стихах Солженицына, сочиненных в лагере и в ссылке.

Рассказы Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и «Матренин двор» были близки идейно и стилистически, и обнаруживали характерный для всего творчества писателя новаторский подход к языку. В «Одном дне…» были показаны не «ужасы» лагеря, а самый обычный день одного зэка, почти счастливый. Содержание рассказа отнюдь не сводилось к «обличению» лагерных порядков. Авторское внимание было отдано необразованному крестьянину, и именно с его точки зрения был изображен мир лагеря. Писатель не идеализировал народный тип, но в то же время показывал доброту, отзывчивость, простоту и человечность Ивана Денисовича, которые противостояли узаконенному насилию уже тем, что герой рассказа проявлял себя живым и небезразличным человеком, а не безымянным «винтиком» тоталитарной машины под номером Щ-854 (таков был лагерный номер Ивана Денисовича Шухова).

В рассказе «Матренин двор» был изображен кризис советской деревни и неузнанный праведник. Старая, больная, нищая, неграмотная крестьянка не на словах, а на деле самоотверженно помогала ближнему, односельчане беззастенчиво пользовались ее бескорыстием и отзывчивостью, но именно подвижническое служение Матрены уберегало деревенский мир от полной деградации и катастрофы. «Все мы жили рядом с ней, — заключал рассказчик,— и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша».

И в «Одном дне Ивана Денисовича», и в «Матренином дворе» писатель активно использовал форму сказа. При этом выразительность речи повествователя, героев их окружения создавалась в произведениях «не только какими-то необычными словарными «экзотизмами»… а, главным образом, умело используемыми средствами общелитературной лексики, наслаивающейся… на разговорно-просторечную синтаксическую структуру».

В 1967 году Солженицын начал работу над книгой «Бодался теленок с дубом». Завершилось создание книги в 1975 году, а последняя редакция была внесена писателем в 1992 году. Книга имела подзаголовок «Очерки литературной жизни». Объектом изучения в ней для Солженицына стала литературно-общественная ситуация в стране в период с 1960-х и до первой половины 1970-х годов. Эта книга рассказывала о борьбе писателя с советской системой, подавлявшей какое бы то ни было инакомыслие. В книге описывалась история о противостоянии правды и официозной лжи, хроника поражений и побед, повествование велось о героизме и подвижничестве многочисленных добровольных помощников писателя. Эта книга также рассказывала о духовном освобождении литературы вопреки всем усилиям компартии, государства и карательных органов. В ней было описано множество ярких портретов литературных и общественных деятелей того времени. Особое место в «очерках» занимал образ Александра Твардовского. Главный редактор «Нового мира» был изображен без идеализации, но с большим сочувствием и щемящей болью. Художественно-документальный портрет Твардовского был многомерен и не укладывался ни в какую схему. Перед читателем возникал живой и сложный человек, яркий и талантливый, сильный и замученный той самой партией, от которой он, и совершенно искренне, себя никогда не отделял, которой верно и преданно служил.

Продолжением книги воспоминаний «Бодался теленок с дубом» стала автобиографическая книга «Угодило зернышко промеж двух жерновов», создававшаяся в период с 1978-го по 1994-й годы. Она имела подзаголовок «Очерки изгнания». В ней велся рассказ о судьбе писателя в годы вынужденного пребывания вне России, в другой среде, в другой литературно-общественной ситуации, когда, с одной стороны, Солженицын стал объектом многочисленных провокаций со стороны КГБ, а с другой — против него ополчились леволиберальные круги Запада, а также мировоззренчески близкая к ним значительная часть советских диссидентов и эмигрантов третьей волны. Писателю не могли простить пронизывающую все его произведения русскую боль, неприятие социалистических учений, а главное — категорический отказ от ультралиберального утопизма в духе «идеалов» Февральской революции. 

Именно правдивое изложение исторических событий вело к тому, что руководство СССР отнеслось к вручению Нобелевской премии крайне недоброжелательно, участились попытки любым способом очернить писателя.

30 декабря 1970 года у Александра Исаевича и Натальи Дмитриевны родился первый сын Ермолай. В 1972 году в семье Солженицыных родился второй сын Игнат, а в 1973 году третий – Степан. 15 марта 1973 года Солженицын развелся с Решетовской и 20 апреля 1973 года оформил брак с Натальей Дмитриевной. Позже Решетовская, сотрудничавшая с властями, выпустила книгу «В споре со временем», направленную на моральную дискредитацию Солженицына. Это издание продавалось только за границей, а в СССР его распространяли лишь среди партийной элиты. Писать мемуары Решетовская начала ещё в браке с Солженицыным. 

5 сентября 1973 года, узнав о том, что рукопись книги «Архипелаг ГУЛаг» попала в КГБ, Солженицын разрешил публикацию этого произведения за границей, а 12 февраля 1974 года писатель был арестован и решением Президиума Верховного Совета СССР лишен советского гражданства. В тот же день обнародована статья Солженицына «Жить не по лжи!» — призыв к моральному сопротивлению в условиях тоталитаризма, а 13 февраля 1974 года Солженицын был выслан за пределы СССР. Наталья Дмитриевна вместе с четырьмя сыновьями (один из сыновей – от ее первого брака) и матерью выехала из СССР вслед за мужем.

В 1974—1976 годы Солженицын жил в Цюрихе. 17 июня 1974 года он основал Русский Общественный Фонд помощи заключенным и их семьям, в который перечислялись все гонорары за издание книги «Архипелаг ГУЛаг» во всем мире. Солженицын стал инициатором и составителем сборника «Из-под глыб» в 1974 году, продолжающего традицию сборников «Вехи» и «Из глубины». Издававшихся в 1900—1910-х годах. 

В период с 1976-го по 1994-й годы Солженицын жил в небольшом имении недалеко от города Кавендиш в штате Вермонт в США. Все эти годы писатель много и напряженно работал над 10 томной эпопеей «Красное Колесо», а также написал и обнародовал более 150 публицистических произведений. 

10 томная тетралогия «Красное Колесо» была посвящена подробному, глубокому изображению Февральской революции 1917 года и ее истоков. Писатель собрал и использовал множество документов изучаемого времени. Ни один историк до сих пор не описывал февральские события с такой скрупулезной точностью и подробностью, буквально по часам, как это сделал Солженицын в «Красном Колесе». Писатель поднимал вопрос об ответственности за революцию всего предреволюционного освободительного движения. В то же время, по Солженицыну, вялость и беспечность царской администрации также весьма способствовали успехам революционеров. По мнению писателя, революция в России была только одна — Февральская, а октябрьские события 1917 года были лишь следствие беспомощности и недемократичности никем не избранного Временного правительства, в сущности — олигархии. Писатель подробнейшим образом показывал, как эта лишенная народной поддержки власть, к тому же испытывавшая постоянное давление со стороны Исполнительного Комитета Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов, шаг за шагом капитулировала перед большевиками.

«Красное Колесо» было полифоническим произведением. Солженицын подчеркивал: «Полифоничность, по мне, метод обязательный для большого повествования». Солженицынскую полифонию можно назвать полифонией индивидуальных восприятий. В ее основе находилось максимальное сближение точки зрения повествователя с точкой зрения центрального персонажа каждой из глав этого произведения. Солженицын подчеркивает: «У меня нет главного героя ‹…› для меня главный герой тот, кому посвящена данная глава, и я должен строить всю главу полностью в его психологии, и стараясь передать его правоту. ‹…› у меня столько точек зрения в романе, сколько героев». Художественный мир «Красного Колеса» был глубоко плюралистичен, в нем все были наделены потенциальным правом на обладание истиной. «А истина, а правда во всем мировом течении одна — Божья», — подчеркивал писатель. Поэтому «многоразличие мнений» обретало смысл, только если помогает читателям приблизиться к ней.

Солженицын считал «Красное Колесо» эпопеей, отвергая такие жанровые определения, как роман или роман-эпопея. Это произведение было глубоко новаторским и исключительно сложным. Помимо чисто художественных глав в нем были «обзорные» главы, в которых рассматривались те или иные исторические события. Эти главы тяготели к жанру художественного исследования. Вместе с тем в тетралогии присутствовал монтаж газетных материалов (прием, заимствованный Солженицыным у Дос Пассоса), использовались и художественные средства сценарной драматургии («экран»). Кроме того, некоторые главы состояли из коротких фрагментов, каждый в несколько строк. «Красное Колесо» имело подзаголовок «Повествованье в отмеренных сроках». Произведение делилось на два «действия» — «Революция» и «Народоправство». В первом «действии» было три «Узла»: «Август Четырнадцатого», «Октябрь Шестнадцатого» и «Март Семнадцатого». Каждый из «Узлов» охватывал небольшой период времени (от 12 до 24 дней), изображенный очень подробно. Завершал тетралогию краткий очерк-конспект «На обрыве повествования», являвшийся сжатым изложением основных исторических событий в ненаписанных «Узлах», которые должны были освещать период с 1917-го по 1922-й годы.

В 1977 году Александр Солженицын основал «Всероссийскую Мемуарную Библиотеку». Кроме того Солженицын начал выпуск 2-х серий книг: «Исследования новейшей русской истории», которые были изданы в 1980 году, и, совместно с женой, серию «Наше недавнее», изданную в 1984 году. Во 2-й серии публиковались наиболее интересные мемуары из «Всероссийской мемуарной библиотеки».

В 1978 году Солженицын получил почетную степень доктора в Гарвардском университете, а также стал членом американских Академий — The American Academy of Arts and Sciences и The American Academy of Arts and Letters. В 1983 году Солженицын стал лауреатом Темплтоновской премии «За прогресс в развитии религии».

Публицистика Солженицына была весьма обширна и разнообразна. Его «Нобелевская лекция» и «Речь в Гарварде» в 1978 году, статья «Наши плюралисты» в 1982 году, «Темплтоновская лекция» в 1983 году, статьи «Размышления над Февральской революцией», написанные с 1980-го по 1983-й годы, «Как нам обустроить Россию?» в 1990 году, «Русский вопрос» к концу XX века» в 1994 году, а также книга «Россия в обвале», созданная с 1997-го по 1998-й годы были образцами интеллектуально глубокого, трезвого и ответственного служения писателя правде, Богу и России. Важно отметить, что патриотизм Солженицына был начисто лишен каких-либо «примесей» шовинизма или национальной гордыни.

Эти качества проявились и в двухтомном художественно-историческом исследовании «Двести лет вместе», над которым Солженицын работал с 1990-го по 1993-й годы, а также с 2001-го по 2002-й годы. Это исследование было посвящено сложнейшей истории русско-еврейских взаимоотношений. Писатель не побоялся обратиться к этому чрезвычайно трудному и до сих пор взрывоопасному комплексу проблем, рассматривая их не с односторонне «русской» или односторонне «еврейской» точки зрения, но учитывая неизбежное различие подходов и национальных традиций. В этой книге Солженицын сделал все для того, чтобы преодолеть вековые предрассудки и взаимные обиды (не игнорируя их и не закрывая на них глаза) и выработать культурную и интеллектуальную основу для конструктивного диалога и поиска подлинного взаимопонимания.

С середины 1980-х годов Солженицын работал над циклом «Литературная коллекция», в который вошли заметки о творчестве А. Чехова, А. Белого, Б. Пильняка, Е. Замятина, И. Шмелева, П. Романова, Ю. Тынянова, А. Малышкина, М. Алданова, В. Гроссмана, И. Бродского, Ф. Светова, С. Липкина, И. Лиснянской, Н. Коржавина, Ю. Нагибина, Л. Леонова, Е. Носова и других писателей. Эти статьи были живым слепком особого, писательского восприятия литературы и культуры минувшего века, и поэтому, с одной стороны, они являлись бесценным материалом для понимания творческого мышления самого Солженицына, а с другой — помогали глубже, тоньше и во многом по-новому воспринять художественное наследие других писателей. Кроме того «Литературная коллекция» Солженицын позволяла по-иному взглянуть и на специфику развития литературного процесса, который прочитывался как грандиозный метатекст, отражающий болезненные и кровоточащие изломы человеческого сознания в течение целого столетия.

Особое внимание писатель уделял стилю своих произведений и современному состоянию русского языка. Его статья «Не обычай дегтем щи белить, на то сметана» в 1965 году и «Некоторые грамматические соображения», созданная с 1977-го по 1982-й годы, а также «Русский словарь языкового расширения» свидетельствовали об особом подходе Солженицына к русскому литературному языку, который, как считал писатель, в настоящее время лексически чрезвычайно обеднен и в то же время «засорен» множеством ненужных заимствований, главным образом — из английского языка. Солженицын, частично опираясь на словарь В. Даля, частично — на лексические находки русских писателей (от Александра Пушкина до Виктора Астафьева), предлагал свой вариант лексического «расширения» современного русского литературного языка, а также пересматривал некоторые существующие нормы орфографии и пунктуации. Сам писатель не считал эту свою работу научной, и подчеркивая, что цель ее «скорее художественная», однако предложенный Солженицыным проект языкового «расширения» имел несомненную научную ценность.

В 1990-е годы Солженицын вернулся к малой эпической форме. В «двучастных» рассказах «Молодняк» в 1993 году, «Настенька» в 1995 году, «Абрикосовое варенье», «Эго» и «На краях», написанных в 1994 году, «Все равно» в 1995 году, «На изломах» в 1996 году, «Желябугские выселки» в 1998 году и небольшой по объему «односуточной повести» «Адлиг Швенкиттен» в 1998 году интеллектуальная глубина сочеталась с архитектоническим совершенством, диалектически-неоднозначное видение художественной реальности — с тончайшим чувством слова. Все это было свидетельством зрелого мастерства Солженицына-писателя.

После высылки из страны писатель неоднократно говорил, что предчувствует свой возврат на родину еще при жизни. В это почти никто не верил, но 27 мая 1994 года Солженицын вернулся в Россию, прилетев из США в Магадан. Из Владивостока он проехал на поезде через всю страну и закончил путешествие в столице, где выступил в Государственной думе Российской Федерации.

В середине 1990-х годов по личному распоряжению президента Бориса Ельцина Солженицыну была подарена государственная дача «Сосновка-2» в Троице-Лыкове. Солженицыны спроектировали и построили там двухэтажный кирпичный дом с большим холлом, застеклённой галереей, гостиной с камином, концертным роялем и библиотекой, где висели портреты Петра Столыпина и Александра Колчака. В 1997 году Солженицын был избран действительным членом Российской академии наук, а в 1998 году был награждён орденом Святого Андрея Первозванного, однако от награды отказался. Солженицын сказал: «От верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу». В 1998 году Солженицын был награждён Большой золотой медалью имени М. В. Ломоносова. В апреле 2006 года, отвечая на вопросы газеты «Московские новости», Солженицын заявил: «НАТО методически и настойчиво развивает свой военный аппарат — на Восток Европы и в континентальный охват России с Юга. Тут и открытая материальная и идеологическая поддержка «цветных» революций, и парадоксальное внедрение Северо-атлантических интересов в Центральную Азию. Всё это не оставляет сомнений, что готовится полное окружение России, а затем потеря ею суверенитета». 

В 2007 году Солженицын был награждён Государственной премией Российской Федерации за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности, а 12 июня 2007 года президент Владимир Путин посетил Солженицына и поздравил его с присуждением Государственной премии. Вскоре после возвращения автора в страну была учреждена литературная премия его имени для награждения писателей, «чьё творчество обладает высокими художественными достоинствами, способствует самопознанию России, вносит значительный вклад в сохранение и бережное развитие традиций отечественной литературы».

Последние годы жизни Александр Солженицын провёл в Москве и на подмосковной даче. В конце 2002 года он перенёс тяжёлый гипертонический криз, последние годы жизни тяжело болел, но продолжал заниматься творческой деятельностью. Вместе с женой Натальей Дмитриевной — президентом Фонда Александра Солженицына — он работал над подготовкой и изданием своего самого полного, 30-томного собрания сочинений. После перенесённой им тяжёлой операции у него действовала только правая рука. 

Александр Солженицын с супругой Натальей Дмитриевной 

Последнюю исповедь Солженицына принял протоиерей Николай Чернышов, клирик храма Святителя Николая в Клёниках. Александр Солженицын скончался 3 августа 2008 года в своём доме в Троице-Лыкове. Смерть Александра Солженицына наступила от острой сердечной недостаточности.

5 августа в здании Российской академии наук, действительным членом которой являлся Александр Солженицын, состоялись гражданская панихида и прощание с покойным. Заупокойную литургию и отпевание 6 августа 2008 года в Большом соборе московского Донского монастыря совершил архиепископ Орехово-Зуевский Алексий (Фролов). В тот же день прах Александра Солженицына был предан земле в некрополе Донского монастыря за алтарём храма Иоанна Лествичника, рядом с могилой историка Василия Ключевского. 3 августа 2010 года, во вторую годовщину со дня кончины, на могиле Солженицына был установлен мраморный крест, созданный по проекту скульптора Д. М. Шаховского.

Сочинения Солженицына переведены на многие языки мира. На Западе существует немало число экранизаций его произведений, пьесы Солженицына неоднократно ставились в различных театрах мира. В 2006 году была продемонстрирована первая в России экранизация произведения Солженицына — многосерийный телефильм по мотивам романа «В круге первом», снятый режиссером Глебом Панфиловым.

Сыновья писателя Ермолай и Степан живут и работают в России. Игнат стал пианистом и дирижером, а также профессором Филадельфийской консерватории.

Александр Солженицын с сыновьями. Урок 

В начале 1990-х годов Станислав Говорухин познакомился с Александром Солженицыным, и дважды побывал у него в Вермонте. В это время Говорухин снял фильм «Александр Солженицын» – объемное интервью с писателем о его жизни и творчестве.

11 декабря 1918 года – 3 августа 2008 года 

Текст подготовила Татьяна Халина

chtoby-pomnili.com

https://www.liveinternet.ru/users/stewardess0202/post398547800