К 110-летию экспедиции В.А. Русанова на яхте «Геркулес».

Художник Андрей Турбин.

Найти затерянный след.

Летом 1912 года из Александровска на Мурмане вышла на парусно-моторном судне «Геркулес» и взяла курс к берегам Шпицбергена русская научно-исследовательская экспедиция. Ею руководил известный полярный исследователь Владимир Александрович Русанов. Главное внимание в этой экспедиции уделялось геологическому обследованию архипелага и поискам каменноугольных месторождений.

В экспедиции принимали участие 14 человек. Архивные поиски, проведенные орловскими краеведами и участниками научно-спортивной экспедиции газеты «Комсомольская правда», позволили точно восстановить всех участников экспедиции. И теперь мы можем перечислить их поименно:

Русанов Владимир Александрович – руководитель экспедиции

Ермолин Федор Михайлович – матрос

Раввин Алексей Андреевич – матрос

Черемхин Василий Тимофеевич – матрос

Попов Василий Григорьевич – матрос

Чухчин Александр Спиридонович – матрос.

Семенов Константин Алексеевич – старший механик

Попов Александр Яковлевич – боцман

Быковский Федор Александрович – помощник механика

Белов Константин Алексеевич – штурман

Самойлович Рудольф Лазаревич – геолог

Сватош Зенон Францевич – зоолог, препаратор, фотограф

Жан Жюльетта – геолог, судовой врач

Кучин Александр Степанович – капитан

Опыт пяти экспедиций в Арктику научил Русанова придавать особое значение подбору участников экспедиций, особенно руководящего состава. Как правило, это была группа единомышленников. «В качестве помощника, — писал Русанов, — я могу предложить только одно, в данном случае самое подходящее лицо – Александра Степановича Кучина». В экспедиции 1912 года Кучин – капитан и надежный помощник Русанова. Сын помора, он отличался большими способностями, с детства знал норвежский язык. К шестнадцати годам уже побывал на Мурмане, в Белом, Баренцевом, Карском морях, в Норвегии, на Новой Земле, Шпицбергене. Окончив с золотой медалью Архангельское мореходное училище, он уехал в Норвегию учиться океанографии.  Фритьоф Нансен высоко ценил океанографические работы Кучина и рекомендовал его океанологом в знаменитую экспедицию Амундсена к Южному полюсу.

В подготовленном « Плане Шпицбергенской экспедиции» Русанов предлагал построить или купить специально для экспедиции небольшое судно для плавания во льдах: «Нахожу необходимым заявить, что, имея в руках судно вышеозначенного типа, я бы смотрел на обследование Шпицбергена как на небольшую первую пробу. С таким судном можно будет широко осветить, быстро двинуть вперед вопрос о Великом Северном морском пути в Сибирь и пройти Сибирским морем из Атлантического в Тихий океан». На эти слова никто из чиновников тогда не обратил внимания.

Русанов вместе с капитаном приобрел в Норвегии судно «Геркулес». В письме директору Департамента общих дел Алексею Дмитриевичу Арбузову он следующим образом описывает достоинства «Геркулеса»: «… крепкое зверобойное судно, уже испытанное в Гренландских льдах. Построен «Геркулес» в 1908 году, то есть совсем новый. Помещения для экспедиции настолько просторны, что не требуют переделок. Мотор «Альфа» имеет 24 номинальных лошадиных силы».

Еще через несколько дней Русанов делится впечатлениями от купленного судна на испытаниях в море: «Ну, я вам скажу, такое славное суденышко, что лучше и не найти! Мотор работает совершенно исправно, ровно и дает не меньше 7 верст в час, а под парусами можно идти вдвое и втрое скорее. Парусность огромная, ход великолепный!».

26 июля 1912 года судно «Геркулес», на котором находилась экспедиция В.А.Русанова, покинуло Екатерининскую гавань в Александровске на Мурмане и вышло на просторы Ледовитого океана. «Геркулес» был загружен провиантом на полтора года, охотничьими припасами и теплой одеждой более чем на два года. В такой ситуации многим было ясно, что Русанов готовился к длительной экспедиции. Об этом же намек в письме чиновнику Министерства внутренних дел Пуришкевичу: «Я уверен в успехе. Уверен, что мы дойдем до Шпицбергена и выполним там возложенные на нас задачи. Если состояние льдов у восточных берегов Шпицбергена неблагоприятно, то займусь гидрологией доступных и открытых мест Ледовитого океана, лежащих к востоку. Во всяком случае, мной руководит только одна мысль – сделать все, что я могу для величия Родины». Через шесть дней путешественники достигли берегов Шпицбергена в районе Бельзунда.

«Все стояли на палубе словно завороженные, — вспоминал горный инженер экспедиции Р.Л.Самойлович, — высокие горы, остроконечные скалистые вершины поднимались к небу; облака то открывали их очертания, то придавали им сказочные формы. Между гор могучие ледники, сверкая на солнце белоснежной поверхностью, опускались широкими языками в море в виде навек застывших рек».

Именно через эти ледники лежал путь Русанова, который решил из Бельзунда пройти пешком через Западный Шпицберген. «Мы пошли… сначала по жидким моренам, а потом по самому леднику, спускающемуся в море…». Переход оказался в высокой степени опасным, так как он выполнялся в самое неблагоприятное на ледниках время – в разгар летнего таяния, когда ледяная поверхность, покрытая зимним снегом, превращается в сплошное снежное болото. Неожиданно под Русановым рухнул снежный мост, и он упал в трещину. К счастью, при падении он сумел задержаться на выступе затвердевшего снега и благодаря этому остался жив. Глубоко под ним синела ледяная пропасть, в которой бесследно исчезла слетевшая с его головы шапка. «Еще никогда я не видел так близко около себя смерть, как в этот раз!» — писал Русанов.

Но перенесенные опасности не были напрасны. На берегах Стур-фиорда Русанов открыл месторождения каменного угля, залегавшего мощными пластами. Затем были проведены работы в окрестностях Ис-фиорда и Земли принца Карла. К концу августа 1912 года официальная программа Шпицбергенской экспедиции была успешно выполнена. За полтора месяца удалось обследовать более 1000 км побережья архипелага, составить карту угольных месторождений и обозначить на ней места поставленных заявок.

В начале сентября 1912 года в Министерство внутренних дел пришла телеграмма: «Исследования на Шпицбергене закончены. Поставлено 28 заявок. Собраны палеонтологическая и ботаническая коллекции. Обследована вся горная промышленность Шпицбергена. Много льдов. Иду на восток. Русанов».

Со Шпицбергена начальник экспедиции отправил на родину геолога Самойловича с отчетом и собранными коллекциями, зоолога Сватоша и заболевшего боцмана Попова. На борту осталось 11 человек. «Геркулес» ушел на восток! У Русанова в каждой экспедиции помимо официальной была и собственная программа. Вот и в этот раз расширенная программа предусматривала попытку пройти Северным морским путем с запада на восток до Берингова пролива. Безусловно, спутники Русанова знали об этом. Вот что писал своим родным перед самым выходом в море матрос «Геркулеса» Василий Черемхин: «Сегодня же вечером отправляемся в путь. Контракт нам заключили до половины октября или на всю зиму… Прошу не беспокоится, хотя мы и зазимуемся, но на следующее лето до июля не дожидайте, потому что нам раньше оттуда выйти не позволят льды. До свидания, родные, может и последняя строка моего письма дойдет до вас».

Ограниченность информации о последнем походе Русанова требует предельной осторожности, начиная с того момента, когда 24 августа горы Шпицбергена растаяли в тумане за кормой «Геркулеса». Пока определенно можно утверждать о двух событиях. Первое – достижение «Геркулесом» Новой Земли в последний день августа подтверждается телеграммой, оставленной Русановым в становище Маточкин Шар и переданной с попутным судном на Большую Землю: «…Иду к северо-западной оконечности Новой Земли оттуда на восток Если погибнет судно направляюсь к ближайшим по пути островам Уединения Новосибирским Врангеля Запасов на год все здоровы Русанов». Это было последнее известие об экспедиции.

Второе, также очевидное событие, теперь не оставляющее сомнений, — достижение «Геркулесом» берегов Таймыра – было доказано находками гидрографов Главсевморпути в самом конце полевого сезона 1934 года, причем далеко от линии маршрута, обозначенного в последней телеграмме с Новой Земли.

Часто говорят «этот год был отмечен целым рядом несчастных экспедиций». И эта фраза не случайна. Трагические события одно за другим преследовали первопроходцев и в Арктике и в Антарктике. Такой трагический период занял несколько лет и объяснялся тем, что со старыми подходами и техническим оборудованием (собачьи упряжки и парусно-моторные суда) полярники пытались решать новые задачи, для которых многократно испытанные заслуженные средства уже не годились.

Некоторая замедленность в восприятии трагических событий в Арктике в общественном сознании была связана с отсутствием в то время радиосвязи на малых судах. Но утверждение, что о русановской экспедиции было сразу же забыто, не соответствует истине.

В широких общественных кругах росла тревога за судьбу исследователей Севера. «…мне жутко становиться за судьбу русановской экспедиции, — писал известный норвежский полярник Фритьоф Нансен, — нет ничего невероятного в том, что судно затерло льдом и унесло к северу. Что случилось в таком случае с экипажем, трудно сказать». Все чаще раздавались голоса об организации поисковых работ.

В 1913 году не предпринималось каких-либо серьезных попыток отыскать пропавшую экспедицию. Лишь охранному судну «Бакан» было дано задание осмотреть северо-западные берега Новой Земли и выяснить, не зимует ли там Русанов. «Бакан» ничего не обнаружил. В 1914 году в район предполагаемого плавания «Геркулеса» на судне «Эклипс» отправилась поисковая экспедиция под руководством норвежского полярного исследователя Отто Свердрупа. Ему было поручено осмотреть восточный берег Новой Земли, азиатское побережье Карского моря и посетить остров Уединения. «Эклипс» направился на восток, выяснив предварительно, что Русанова на Новой Земле нет. Но вскоре льды сковали судно, и Свердруп с командой остались на зимовку недалеко от острова Уединения. На сам же остров экспедиция прибыла лишь в 1915 году. Увы, никаких следов экспедиции Русанова здесь не было. По иронии судьбы, «Эклипс» зимовал недалеко от того места, где через 20 лет была найдена стоянка русановцев. В том же, 1915 году капитан Поспелов на судне «Андромеда» осмотрел Северный остров Новой Земли – но и здесь не обнаружилось никаких признаков пребывания Русанова. Поиски были прекращены.

В августе 1934 года на одном из островов группы Мона (ныне остров Геркулес) топограф Гусев, работая в центральной возвышенной части острова, обнаружил столб из плавника с очень аккуратно вырезанной надписью «Геркулес 1913». Около столба были обнаружены сломанные нарты и цинковая крышка от патронного ящика. Никакой записки или сообщения обнаружено не было.

Но самые важные и значительные находки были сделаны в разные годы на безымянном острове у западного побережья Таймыра, названного позже островом Попова-Чухчина. А начало этим находкам положил топограф Цыганюк, обнаруживший здесь в том же 1934 году следы пребывания людей. Через два года на острове продолжили поиски члены команды судна «Торос», а еще через 10 лет гидрограф Владилен Троицкий. Трижды работала здесь полярная научно-спортивная экспедиция газеты «Комсомольская правда». В 1977 году на данном острове именно ими была обнаружена стоянка пропавшей экспедиции Русанова. Уникальные находки – металлическая часть багра, пуговицы, шурупы, гвозди, якорек с погона капитана, патроны, дробь и другие предметы – хранятся в экспозиции Дома-музея В.А.Русанова. С памятного 1977 года безымянный остров стал называться островом Попова-Чухчина. На сегодняшний день стоянка на этом острове считается единственной достоверно русановской. «Потомки помнят» — так написано на мемориальном камне, который в 1977 году был установлен на острове Попова-Чухчина экспедицией газеты «Комсомольская правда».

В конце 80-х годов 20-го века поисками пропавшей экспедиции В.А.Русанова стали заниматься орловцы – участники орловского клуба путешественников «Русь». Находки, сделанные ими на полуострове Таймыр и близлежащих островах, сейчас представлены в экспозиции Дома-музея В.А.Русанова.

В 2000 году состоялась очередная экспедиция орловцев на Таймыр (руководитель экспедиции – Валерий Сальников). Работы велись в шхерах Минина, на острове Колосовых и на полуострове Михайлова. Именно на полуострове Михайлова, в районе горы Минина орловским исследователям впервые за всю историю поисков пропавших русановцев, удалось обнаружить останки человека. Находки передали в Российский центр судебно-медицинской экспертизы. Идентификацией останков стал заниматься один из ведущих специалистов Центра Виктор Николаевич Звягин.

В конце ноября 2001 года в Доме-музее В.А.Русанова профессор Звягин давал пресс-конференцию. Если опустить множество специальных терминов, то, согласно проведенным исследованиям, из 26 возможных характеристик, необходимых для полной идентификации личности, совпали 24. После чего, Виктор Николаевич, использовав известные фотографии участников русановской экспедиции, пришел к выводу, что «результаты медико-криминалистического исследования не исключают принадлежности обнаруженных костей капитану «Геркулеса» Александру Степановичу Кучину».

Один из лучших способов сохранить достойное имя – закрепить его на карте в виде топонима. На Новой Земле  имя Русанова носят полуостров, пролив и бывшее становище, долина между губой Крестовой и Незнаемым заливом, по которой проходил маршрут 1909 года, залив на Карской стороне Северного острова. Нередко имя исследователя можно встретить на карте других полярных архипелагов: на Северной Земле в честь Русанова назван ледник, на Земле Франца-Иосифа его имя присвоено мысу на острове Нансена, еще один мыс носит его имя на острове Колосовых вблизи таймырского побережья, неподалеку от тех мест, где были обнаружены следы его последней экспедиции в далеком 1934 году.  На Западном Шпицбергене имя Русанова присвоено ручью, в долине которого он вместе с Самойловичем проводил разведки угля. Наконец, улицы с именем Русанова есть на родине отважного исследователя в городе Орле, а так же в Москве, Архангельске и далеком Баренцбурге на Шпицбергене.

И, конечно, самое главное в сохранении памяти Владимира Александровича Русанова – это открытие в 1982 году мемориального Дома-музея В. А. Русанова на его родине в Орле. В том самом доме, где прошли его детские годы, в том доме, куда он каждый раз возвращался после полярных экспедиций, в доме, который объединяет людей небезразличных к судьбе Родины, в доме, который объединяет всех нас.