Автор:
Борис Куркин
На Фоминой неделе в среду 4 апреля (по ст. ст.) 1912 года на далёких берегах Бодайбо вызванная по тревоге военная команда численностью в 110 человек после неоднократного предупреждения остановиться произвела несколько ружейных залпов по надвигающейся многотысячной толпе рабочих Ленских золотых приисков.
Первые ряды остановились, но на них стали напирать задние, и толпа вновь стала надвигаться, в результате чего дистанция между солдатами и рабочими сократилась до минимума.
Прогремели выстрелы, в результате которых было убито 107 человек, 74 человека умерли от ран, 209 получили тяжелые ранения. 81 пострадавшему которым была оказана амбулаторная медицинская помощь. Общее количество жертв составило 390 человек.
Приказ открыть огонь отдал заместитель главы губернской полиции жандармский ротмистр Н. Трещенков – персона нервная и агрессивная, подозревавшаяся ко всему прочему в коррупции и подлогах.
На сей раз Трещенков требовал немедленно арестовать зачинщиков забастовки и расстрелять их, в то время как местные власти пытались решить дело миром. Когда же из Петербурга пришла телеграмма министра внутренних дел, разрешавшая в случае нужды применить силу, гражданский губернатор попытался скрыть ее от ротмистра, но тому была отправлена копия депеши. В результате вышло то, что вышло, а о сотнях трупов на Ленских приисках сообщили газеты всего мира. В деле рейдерских захватов такие персоны как Трещенков – незаменимы. Но обо всем по порядку.
Раздражение рабочих было вызвано арестом стачечного комитета, ставшего подозрительно несвоевременным, ибо за предшествовавшие событиям три дня переговоры между рабочими и предпринимателями возобновились. Толпа двинулась к дому, в котором находился прокурор.
С точки зрения полицейской, выстрелы стали неизбежными. Без стрельбы, требовавшейся в данном случае законом. А именно, ст. 30 Прилож. к ст. 316 Общему учреждению губернскому военный отряд в 110 штыков был бы попросту смят толпой, а она, обезумев, могла натворить куда больших бед и привести к значительному количеству жертв.
В 1908 году, была образована английская компания «Лена Голдфилдс». Британские инвесторы создали фирму для финансирования самого крупного русского золотодобывающего предприятия в Сибири и получили три четверти акций Ленской золотопромышленной компании.
Несмотря на то что большинство акций «Лензото» находилось в руках «Lena Goldfields», непосредственное управление Ленскими рудниками осуществляло «Лензото» в лице барона А. Гинцбурга. Вот список Правления товарищества, избрано в июне 1909 года и действовавшего на момент забастовки:
Директор-распорядитель — барон А.Г. Гинцбург;
Директора правления — М.Е. Мейер и Г.С. Шамнаньер;
Члены ревизионной комиссии — В.В. Век, Г. Слиозберг, Л. Грауман, В. Фридляндский и Р. Эбенау;
Кандидаты в члены правления— В. Липин, Б. Юнкер и А. Гувелякен;
Управляющий приисками — И. Белозёров.
Таким образом, к 1912 году сформировалось несколько влиятельных групп акционеров, заинтересованных в контроле над крупнейшей российской золотодобывающей компанией. С одной стороны, происходил конфликт интересов русского и британского бизнеса в правлении головной компании «Lena Goldfields», с другой — представители управляющей компании (и бывшие владельцы) «Лензото» (во главе с бароном Гинцбургом) пытались не допустить фактического контроля над приисками со стороны правления «Lena Goldfields».
Ярчайшим проявлением этой борьбы и стали Ленские события. Барон и его приспешники не раз пытались обвалить акции, чтобы затем скупить их по дешевке. Но дело, несмотря на все ухищрения, не клеилось: гора неизменно рожала мышь. Требовалось сильнодействующее средство. Особой фантазии для этого не требовалось: 9 января 1905 года было живо в памяти у всех. Именно расстрел – и как можно более кровавый – мог стать тем средством, с помощью которого можно было бы обвалить акции. Он им и стал.
И тут все пришлось впору: и резко ухудшившееся положение рабочих, и вялость властей, которые, впрочем, к существу дела и на пушечный выстрел не подпускались, и нервный и агрессивный ротмистр Трещенков, относительно которого есть веские основания полагать, что использован он был Гинцбургом и его приспешниками отнюдь не втемную.
Поводом же к возмущению рабочих стало событие, на которое редко, кто обращает внимание. В неделю мироносиц, глубоко почитаемую православными и считающейся «женской», одной из жен приисковиков из мясной лавки, в которой с недавних пор были вынуждены брать по талонам продукты рабочие, были присланы конские половые органы. Взятые в качестве независимых экспертов татары подтвердили, что то была конина. Возмущению православных не было предела. Вечно тлеющий огонек недовольства вспыхнул ярким пламенем, а переговоры с хозяевами как назло ни к чему, кроме как к возмущению и бунту не привели.
Итог его известен.
Акции благодаря расстрелу и разразившемуся вселенскому скандалу поначалу были обвалены практически замертво, англичанин был посрамлен и вышвырнут вон. Впоследствии, однако, как и следовало ожидать, ценные бумаги приисков вновь вознеслись до небес. В Лондоне посопели, поворчали, однако, против законов рыночной экономики восстать не дерзнули.
Правда, разразился скандал в Государственной Думе, однако имя барона Гинцбурга всуе не поминалось. Оно и понятно, «страха ради иудейска».
А во всем случившемся виноватым оказалось правительство и жандармский ротмистр Трещенков, а народившиеся вскоре советские историки добавили к числу виновников Государя Императора.
Вот, собственно, и вся суть Ленских событий 4 апреля (по ст. ст.) 1912 года.