Автор:

Александр Музафаров.

Широко известно выражение, что историю пишут победители. Отчасти это верно, но верно и то, что победители пишут историю не один раз и каждый раз по-разному. В 1938 году советский вождь Иосиф Сталин писал в «Кратком курсе истории ВКП(Б)» — «Рабочие России и партия  большевиков оказались  первыми   в  мире,  которые  с   успехом  использовали   слабость капитализма, прорвали  фронт  империализма, свергли  царя и  создали  Советы рабочих и солдатских депутатов». В наши дни поклонники красных чаще пишут о том, как царя свергли злодейские предатели-либералы, а большевики, они спасли Россию. Поменялась эпоха, во времена Сталина революция воспринималась как весьма положительное и правильное событие, а сейчас почти никто не спорит с тем, что это была национальная катастрофа, и брать за нее ответственность нынешние последователи красных не спешат. И в качестве аргумента в защиту своей позиции говорят – ведь в феврале 1917-го в Петрограде не было ни Ленина, ни Сталина, ни даже будущего предателя Троцкого. А какая же революция без вождей?

Вот что значит версия победителей. В далеком 1917-м среди Российская социал-демократическая рабочая партия отнюдь не была единой структурой с четкой иерархией. За влияние в партии боролись несколько групп, возглавляемых разными лидерами, которые, будучи людьми амбициозными, активно соперничали друг с другом, что не мешало им вместе работать над революцией и уничтожением ненавистной для них всех русской государственности.

Ленина в Петрограде не было. Но были товарищи Чхеидзе, Гвоздев, Богданов и другие, которые и развернули восстание рабочих и гарнизона российской столицы и создали главный орган революции – петросовдеп. В последовавшей затем конкурентной борьбе вождей эти товарищи проиграли, а потому и вылетели прочь из большевистской истории.

Но действительно, Ленина в Петрограде не было. А попасть туда очень хотелось. Война застала значительную группу русских революционеров социалистов в эмиграции. Повели они себя по-разному. Кто-то решил, что революция может подождать, а отечество нуждается в защите и вернулся на родину, кто-то оказался в рядах французского иностранного легиона, но наиболее идейно-стойкие решили использовать войну как средство для развития революции. В 1915 году крайние революционеры собрались в швейцарской деревушке Циммервальд и приняли декларацию, в которой призвали превратить войну империалистическую в войну гражданскую.

Новости из России побудили многих эмигрантов из России собираться в дорогу. Даже престарелый анархист князь Кропоткин и тот вернулся. Очень хотелось в революционный Петроград и Ленину. Хотелось по двум причинам: во-первых, какой же революционер может оставаться в стороне от революции, когда товарищи по партии (иные из которых «товарищи») активно в ней участвуют?. Во-вторых, и это важнее личных амбиций, надо были придать революции правильное направление. Ведь иным революционерам казалось, что все уже сделано. Надо устраиваться в захваченных царских кабинетах и править Россией. А кто же будет раздувать пламя мировой революции? Кто будет реализовывать идеи Маркса о всемирной, земшарной республике пролетариата, о мировом коммунизме?

Но как попасть из нейтральной Швейцарии в революционную Россию? Казалось бы чего проще – садись на поезд и езжай до городу Парижу, оттуда в Лондон, а там на пароходе – в Швецию. Через пару недель будешь дома. Война войной, а поезда ходили и пароходы плавали. Одна незадача – во Франции действовали законы военного времени, категорически запрещавшие какую-либо антивоенную и антиправительственную агитацию. Законы строгие – самым мягким наказанием было тюремное заключение сроком на 8 лет. Но применялось оно редко. В основном, антивоенных агитаторов без лишней волокиты ставили к стенке с завязанными глазами. Далее следовал винтовочный залп.

Французские власти внимательно читали циммервальдскую декларацию и никакого сочувствия к ее авторам не испытывали.  Путь через Францию был закрыт. А если через Германию?

Дела у Германии в начале 1917 года шли, мягко говоря, не очень. Страна задыхалась от продовольственной блокады союзников, ее армии хотя и стояли на территории противников, но победить не могли. А союзники усиливались. В войну вот-вот должны были вступить США. Печальный конец первого немецкого похода за мировым господством был неизбежен.

Новости из Петрограда порадовали. Революционная Россия ослабевала и становилась менее опасным противником. Вот бы добавить революционного хаоса. Советники кайзера предложили помочь добраться до России русским радикальным эмигрантам. Правда, немецкие законы запрещали подданным воюющих с Империей государств появляться на ее территории, предписывая неукоснительно задерживать таковых  и помещать в лагеря. Немцы, как известно, народ пунктуальный и законопослушный, но….

На стол кайзера легла докладная записка —  «с нашей точки зрения, предпочтительнее поддержать экстремистов, так как именно это быстрее всего приведёт к определённым результатам. Со всей вероятностью, месяца через три можно рассчитывать на то, что дезинтеграция достигнет стадии, когда мы сможем сломить Россию военной силой»

Кайзер задумался. Когда-то война была благородным делом королей. Воевали, но соблюдали правила. И по тем древним обычаям подсылать убийц к монарху противника считалась неправильным. Ибо войны начинаются и заканчиваются, а монархи остаются. Как в шахматах, где король с королем не встречается.

Но на дворе стоял 1917 год. И слишком неотвратимым казался конец Германской Империи, чтобы ее монарх мог вспомнить о своей чести и монархической солидарности.  Он и не вспомнил. И приказал помочь русским революционерам попасть в Россию.

Дальнейшее было делом техники – немецкие социал-демократы (они в отличие от большевиков бить в спину свое правительство не собирались),  выступили посредниками. Ленин и еще несколько десятков революционеров подписали соглашения с германским имперским правительством. Сели в комфортабельный поезд и оправились через германские земли делать революцию в России.

Сам факт сотрудничества с немецкими властями был по законам Российской Империи актом государственной измены, но что для революционеров царские законы?

Обе стороны обманывали друг друга – Кайзер совершенно не сочувствовал идеям мировой революции, но полагал, что революция в России отвечает интересам Германии. Ленин – не потому предавал свое отечество, что желал победы Германии, а потому что хотел уничтожить все государства на земле. Россия должна была стать первой, Германия – второй или третьей, может десятой, не так важно какой именно – ей тоже предстояло пасть под ударом мировой революции. Мораль и законы старого мира для революционеров не значили ничего.

Сделка состоялась.  Поначалу казалось, что стороны могли быть довольны друг другом – большевики нанесли русскому государству последний удар и, как и обещали, начали гражданскую войну. Специально для нынешних левых историков, пытающихся обвинить в начале гражданской войны в России другие силы, еще раз процитируем «Краткий курс истории ВКП(б): «Большевистская  партия  оказалась  единственной  пролетарской  партией, которая осталась верной делу  социализма и интернационализма и  организовала гражданскую  войну  против  своего  империалистического  правительства».

Германия, сосредоточив все силы на западном фронте попыталась в последнем и решительном натиске выиграть войну на поле боя.

Но в итоге, обе стороны проиграли. Немецкие армии были разбиты, и кайзеру самому пришлось пить горькую чашу отречения и предательства подданных.

Планы мировой революции также оказались сорванными. Героическая борьба русского народа против большевизма не позволила коммунистам спалить весь мир. Мир устоял. России, заплатив страшную цену, тоже удалось изжить болезнь коммунизма.

И революционеры, и кайзер проиграли. Пломбированный вагон, остался в истории символом предательства и бесчестия. Которые никогда не приводят к победе.