Автор:
Александр Музафаров.
14 – 15 мая (по юлианскому календарю) 1905 года стали черными днями в истории Российского флота. В эти дни 115 лет назад вступила в своей первый и последний бой Вторая эскадра Флота в Тихом океане и потерпела сокрушительное поражение. Само слово «Цусима» стало нарицательным обозначением катастрофы.
Что же произошло тогда в Корейском проливе, и почему даже традиционное мужество и превосходные боевые навыки русских моряков не позволили им победить? Попробуем разобраться.
- Ход войны.
К весне 1905 года ситуация в русско-японской войне выглядела следующим образом:
— После многомесячной героической обороны, исчерпав все возможности оной, капитулировал Порт-Артур. Тем не менее, крепость выполнила свое предназначение, сковав многочисленные японские силы (2-я армию генерала барона Ноги) и причинила им тяжелые потери. (Даже по японским оценкам армия микадо потеряла под фортами дальневосточной твердыни в три раза больше людей, чем русские).
— Вместе с Порт-Артуром погибли главные силы 1-й эскадры Флота в Тихом океане. На Дальнем Востоке в распоряжении русских адмиралов остались лишь два броненосных крейсера во Владивостоке.
— Сухопутная армия, также потерпела ряд неудач – сражения под Ляоляном и Мукденом были проиграны.
Одной из главных причин столь неблагоприятного для России развития ситуации стало отсутствие взаимодействия между двумя основными видами вооруженных сил – армией и флотом. Напомним, что в Российской Империи армия и флот подчинялись своим ведомствам (соответственно, военному и морскому министерству) и единственной общей для них инстанцией был Государь Император – державный вождь армии и флота. Такая ситуация сложилась исторически. На протяжении предшествующих двух веков русский флот либо оказывал содействие армии в прибрежных операциях, либо действовал самостоятельно на отдельном театре военных действий (Архипелагская экспедиция, походы Ушакова и Сенявина в начале XIX века и т.д.). Однако, к началу ХХ века, благодаря усилиям Государей Александра III и Николая II Русский Императорский Флот вышел на новый уровень своего развития, заняв третье место в мире по мощи. Война на Тихом океане требовала тесной координации усилий армии и флота, а ее не было, причиной чего была не пресловутая «косность» генералов и адмиралов, а отсутствие государственных механизмов вроде единого министерства обороны или объединенного генерального штаба. Фактически, и армия, и флот вели каждый свою войну с Японией – правая рука порой не знала, что делает левая.
Однако, ситуация не была безнадежной. Трудами русских инженеров трехкратно возросла пропускная способность Великого сибирского пути, что позволило сосредоточить и снабжать большие сухопутные силы. Неудачливый генерал Куропаткин был сменен генералом Линевичем, армия накапливала силы.
Японских генералов не слишком радовали победоносные статьи токийской прессы. Они знали, что даже в неудачных для себя сражениях, русская армия не была разбита, а главное – потери японцев были выше, чем у русских. Еще пара «побед» и побеждать будет некому.
Не радостно было и в штабе японского флота в Сасебо. Там знали о приближении к театру военных действий 2-й эскадры Флота в Тихом океане, по силам сопоставимой со всем японским флотом. Фактически войну за господство на море предстояло начинать сначала.
Война могла затянуться, а это уже было непосильно для японской экономики. В отличие от России, война потребовала напряжения всех сил молодой Империи и эти силы были уже на пределе.
Замысел Рожественского.
Командующий 2-й эскадрой Свиты Его Величества вице-адмирал Рожественский видел своей главной задачей прорыв во Владивосток. Сосредоточившись там, русская эскадра обеспечивала безопасность тихоокеанских берегов России, а также представляла угрозу для морских коммуникаций японской армии, предоставив генералам возможность разгромить воинов микадо на суше. После дальнего перехода русские корабли находились не в идеальном состоянии, но они сохраняли боеспособность, и по предположениям адмирала вполне могли выдержать бой с японским флотом.
Основания для таких предположений были – Зиновий Петрович внимательно изучил опыт предшествующих боев. Он знал, что его корабли уступают японцам в скорости, и в числе скорострельных орудий среднего калибра. Зато превосходят в защите и тяжелых пушках. Знал адмирал и то, что ни один русский или японский броненосец или броненосный крейсер не были потоплены артиллерийским огнем в морском бою. Японцы потеряли два броненосца на минах, русские – под огнем осадной артиллерии в гавани осажденного Артура.
Не так страшны казались и многочисленные неприятельские миноносцы. Опять-таки, за все время боев, ни русским, ни японским истребителям не удалось поразить корабль противника торпедой в открытом море.
В итоге родился следующий план – следовать во Владивосток максимально коротким маршрутом – через Цусимский пролив, пройти его так, чтобы возможная встреча с японским флотом состоялась после полудня, чем позже, тем лучше, выдержать огонь японцев и прорваться во Владивосток с потерей быть может одного двух кораблей.
Фактически, повторялся замыслел сражения в Желтом море, с учетом допущенных тогда ошибок. Приказ требовал следовать назначенным курсом, даже в случае поражения флагманских кораблей. Это позволяло избежать проблем с передачей командования, так пагубно сказавшихся на действиях 1-й эскадры 28 июля 1904 года.
План выглядел достаточно адекватным, той информации, которой располагал адмирал накануне сражения. Можно отметить его некоторую пассивность и уступку инициативы противнику, но командующий справедливо считал, что после многомесячного перехода, его корабли находятся не в лучшей форме для боя, а раз так – то зачем лишний раз нарываться на драку? К тому же прорыв во Владивосток главных сил эскадры уже ставил Японию на грань поражения в войне.
«Судьба империи зависит от этого боя»…
Японские разведчики обнаружили русскую эскадру утром 14 мая (по старому стилю). Адмирал Того повел свои силы на перехват. Пока события развивались по плану русского адмирала – встреча главных сил состоялась 13-20 (по русскому времени). Японцы шли встречным курсом.
Главные силы русской эскадры составляли 8 эскадренных броненосцев, три броненосца береговой обороны, один броненосный крейсер.
Главные силы японцев – четыре эскадренных броненосца и 8 броненосных крейсеров.
Адмирал Того Хейхатиро был талантливым флотоводцем. Он хорошо понимал, что единственный шанс Японии выиграть эту войну – уничтожить русский флот в одном сражении. Любой другой итог боя приведет к прорыву русских во Владивосток и к затягиванию войны. На фалах флагманского броненосца «Миказа» взвился сигнал – «Судьба Империи зависит от этого боя. Пусть каждый исполнит свой долг».
Ситуация не внушала особых надежд – сейчас флоты обменяются огнем на контркурсах, проходя мимо друг друга (а такой огонь всегда не точен), потом предстоит развернуться и медленно догонять русскую эскадру, на что уйдут часы (скорости тогдашних кораблей были весьма скромными), бой завяжется за пару часов до темноты и … русские прорвутся. Правда, ночью их атакуют миноносцы, но опять же, больших надежд на них возлагать не следовало.
Развернуться «все вдруг» сделав хвост боевой колонны головой? Тоже плохо – тогда наиболее сильным русским броненосцам типа «Бородино» будут противостоять слабые броненосные крейсера типа «Азама»….
И адмирал Того решается на очень рискованный маневр – японская эскадра начинает последовательный разворот ввиду противника. Каждый японский корабль, проходя точку поворота, подвергается огню нескольких русских, отвечать противнику могут только половина кораблей (второй цели заслоняют свои товарищи, уже закончившие поворот), рискованно, очень рискованно, но….
Но в лице адмирала Того Хейхатиро наш флот встретил весьма сильного противника. Пожалуй, самого сильного за всю свою историю. Он рискнул.
В 13-49 пушки флагманского броненосца «Князь Суворов» открыли огонь, роковое сражение началось.
Адский огонь
Прогресс морской артиллерии к началу ХХ века привел к парадоксальному результату – резко снизилась меткость огня. Когда парусные корабли сходились на дистанцию «пистолетного выстрела» (30 метров) промахнуться было сложно, и большая часть ядер попадала в цель. Теперь морские бои велись на больших дистанциях (до 6 миль) и сам стреляющий корабль и его цель быстро двигались. Неудивительно, что более 90% снарядов попадала в море. Эффективность огня лучших флотов мира (процент попаданий) не превышала 5% – 6%. А что такое несколько пусть даже тяжелых снарядов, для хорошо защищенного броненосца?
Естественно, что адмиралов это не устраивало, и они разрабатывали разные способы повышения эффективности огня.
Зиновий Петрович Рожественский был профессиональным артиллеристом, закончил Михайловскую артиллерийскую академию (редкость для морского офицера в то время), долгие годы командовал учебно-артиллерийским отрядом. Он предполагал наиболее выгодным сосредоточенный огонь нескольких кораблей на одном неприятельском. На каком? Конечно, на самом сильном, желательно на флагмане (впрочем, они часто совпадали). Именно этому он учил своих артиллеристов.
Но был и другой подход. Его выразил в своей книге «Рассуждения по вопросам морской тактики» адмирал Макаров. (Кстати, японский перевод этой книге был в походной библиотеке адмирала Того). Макаров считал, что каждый корабль должен стрелять по тому противнику, огонь по которому наиболее эффективен, например, ближайшему. Этот принцип использовал в своем приказе на бой адмирал Того.
В первые двадцать минут боя, четыре головных русских броненосца обрушили шквал огня на «Миказу». Японский флагман получил 14 попаданий крупнокалиберными снарядами, из три — двенадцатидюймовыми. Повреждения были заметными, но машины и пушки не пострадали.
Не пострадал и сам адмирал Того, хотя командовал боем с открытого мостика. Если бы один двенадцатидюймовых «чемоданов» разорвался на пять метров левее…. Справились бы японцы, потеряв в начале боя своего командира?
По иронии судьбы, ушедший в боевую рубку «Суворова» Рожественский, был тяжело ранен осколком японского снаряда, влетевшего в смотровую щель.
Развернувшись на новый курс, японский флот открыл огонь. По сбавившему ход броненосцу «Ослябя» в первые полчаса боя стреляло семь японских кораблей. Снаряды пробили небронированный нос корабля, потом плиты главного броневого пояса, броненосец выкатился из строя, зарылся носом в воду и затонул.
Задние корабли русской эскадры приказ своего адмирала «бить по головному» не выполнили. Просто не могли выполнить, японский флагман из-за изгиба линии баталии, был вне зоны огня. Тем не менее старые броненосцы открыли огонь по тем кого могли достать, и огонь не был безобидным. Девятидюймовый снаряд «Император Николая I» разбил рулевую машину «Азамы», японский крейсер выкатился из строя и выбыл из боя на долгие три часа.
Потеря управления.
Флагманский броненосец «Князь Суворов» тоже покинул строй охваченный разгоревшимися пожарами. Японские снаряды повредили рулевой механизм, и флагман русской эскадры на время лишился управления. С гибелью «Осляби» головные корабли 2-й эскадры остались без командования.
И вот тут всплывает еще одна проблема нашего флота. Если сравнить численность командного состава участников цусимского сражения, то мы видим преимущество японцев по такому показателю, как число адмиралов. В нашей эскадре их было 4 (3 адмирала и капитан 1-го на адмиральской дожности), в японском флоте — 11!
На начало русской японской войны в составе нашего флота числилось почти 60 адмиралов и около 40 генералов по адмиралтейству. Вроде бы немало, можно на каждый броненосец поставить по адмиралу и еще останется. Но долгий период мирного времени привел к тому, что настоящих флотоводцев, тех кому реального Государь мог доверить корабли и людей было немного. Совсем немного. В отличие от сухопутной армии, на флоте не существовало четкой системы отбора адмиралов на руководящие должности. Прежде она была не нужна – флот был небольшим и назначить десяток флагманов было не сложно. Но с ростом морской мощи ее человеческое измерение явно отставало от развития техники. По итогам русско-японской войны это исправят. Будет проделана большая работа и русский флот обретет новую силу, но для этого ему надо было пройти Цусиму…
«Мы все умрем, но не сдадимся»
Для русской эскадры, имевшей преимущество в тяжелой дальнобойной артиллерии, был выгоден бой на дальних дистанциях. В прежних боях такой же подход использовали и японцы – они берегли корабли. Но сейчас Того приказал уменьшить дистанцию боя в два раза. Стальные колоссы обменивались залпами на дистанции едва превышавшей два километра. Преимущество в скорости позволило японскому командующему реализовать свой смелый замысел. Японцам нужна была только победа – и прорыв русских во Владивосток и гибель собственных кораблей в бою значили поражения, и поэтому они рисковали.
На наши корабли обрушился ураган огня среднекалиберных скорострелок. Но они держались. Эскадру вел броненосец «Император Александр III», команда которого набиралась из Гвардейского экипажа. Еще перед отплытием его командир, капитан 1-го ранга Николай Михайлович Бухвостов (потомок первого солдата гвардии Петра Великого) сказал – «Если надо будет умереть, мы все умрем, но не сдадимся».
Слова у гвардейцев не расходились с делом. Корабль вел эскадру в самые страшные часы боя. Тяжело поврежденный, он вывалился из строя в сторону, но потом снова вступил в боевую колонну. На исходе боя, в 18-50 вечера японские снаряды пробили броню русского богатыря…. Из 900 членов команды «Императора Александра III» ни спасся ни один человек….
Последним успехом японцев стало потопление броненосца «Бородино», возглавившего колонну после гибели собрата. Моряки видели, как корабль повалился на борт почти одновременно с последним залп из кормовой башни главного калибра….
Прорываться или отступать?
Около семи часов начало смеркаться, и главные силы японского флота вышли из боя. В командование русской эскадрой вступил контр-адмирал Николай Иванович Небогатов.
Впоследствии его будут упрекать за формализм, за упрямое выполнение приказа Рожественского идти во Владивосток, когда надо было «спасать корабли»,… но все эти упреки основаны, главным образом на послезнании. Легко упрекать адмирала, зная, чем все закончилось. А если перенестись на мостик его флагманского броненосца «Император Николай I» то ситуация вечером 14 мая выглядела следующим образом:
— Бой был тяжелый и неудачный. Четыре броненосца погибли. Но две трети главных сил эскадры – четыре броненосца, броненосный крейсер и три броненосца береговой обороны, в строю и готовы плыть и стрелять дальше.
— Японцы вышли из боя. Потопленных у них нет, но они должны были получить повреждения и хочется верить, что тяжелые. Главное, что они ушли. Наступает темнота, и путь во Владивосток открыт. Если туда дойдут оставшиеся корабли, задача боя будет выполнена. Конечно, утром японцы постараются найти и догнать эскадру, но для этого им надо ее еще и найти и догнать (после боя 28 июля они это сделать не сумели).
— Наверняка последуют минные атаки, но отобьемся.
На фалах броненосца взвивается сигнал – вступил в командование, курс – NO23 во Владивосток.
Ночной бой
Для ночных атак эскадры японцы привлекли более 60 эсминцев и миноносцев. Не все из них смогли найти русскую эскадру. Считается, что атаковало ее более 40.
В те дни специалисты спорили, как правильно вести себя про ночных минных атаках – идти с погашенными огнями в надежде, что не заметят, или включить прожектора и отбиваться огнем.
Полное затемнение кораблей грозило еще и потерей управления – легко потерять друг друга в темноте.
Командующий отрядом крейсеров контр-адмирал Энквист потерял главные силы. А заодно и половину из своих кораблей. Поняв это, он развернулся на юг и увел крейсера «Олег», «Аврору» и «Жемчуг» с поля боя.
Потерявшие флагмана, «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах» упорно шли на север.
Командиры японских миноносцев действовали отчаянно, сближаясь с обнаруженными русскими корабля ближе чем на сто метров. Восемь японских миноносцев было повреждено, четыре – потоплено.
Но и атаки с близкой дистанции имели успех. Броненосец «Наварин» был потоплен, Броненосец «Сисой Великий», броненосный крейсер «Адмирал Нахимов» и крейсер 1-го ранга «Владимир Мономах» получили смертельные раны. Утро застало эти корабли у берегов острова Цусима, на котором их команды нашли спасение.
Гуманность ценой позора…
Утром с мостика «Императора Николая I» открылась удручающая картина. От некогда грозной эскадры в строю осталось 5 кораблей, — два броненосца, два броненосца береговой обороны и крейсер 2-го ранга «Изумруд».
Но японцев тоже не было видно? Может потеряли русских в темноте? Может отказались от погони?
Перед адмиралом Того стояла задача понять, куда пойдут русские корабли после боя – отступят из пролива на юг или будут прорываться на север.
Донесения миноносцев не вносили ясности. Их капитаны изрядно завысили свои успехи (по рапортам они потопили 13 русских кораблей), но не могли сказать ничего вменяемого о курсе русских. Вроде какие-то корабли уходили на юг…
Японский командующий рассудил просто – отступившие на юг русские корабли, куда бы они не ушли, были не опасны. А вот если кто-то прорвется во Владивосток… И Того повел эскадру на север. Всю, включая тяжело поврежденные корабли, например «Ниссин» почти полностью лишившийся артиллерии главного калибра.
Роковая встреча произошла в 10 утра. Перед адмиралом Небогатовым предстали главные силы японского флота. Все те же двенадцать вымпелов. На этот раз японцы держались на дальней дистанции, рисковать они не хотели. Артиллеристы флагмана доложили Небогатову – Ваше превосходительство, наши старые пушки достать японцев не могут».
Грохнули первые выстрелы нового боя.
Николай Иванович Небогатов понимал, что сейчас будет – расстрел. Шансов нанести какие-либо повреждения японцам почти нет, да и если есть, то смысл – с гибелью русского флота, война была проиграна.
Надо учесть и еще одно обстоятельство – цусимский бой был для адмирала первым сражением в жизни. Вот оно следствие долгого мирного периода – человек дослужился до адмиральских орлов на погонах, ни разу в жизни не побывав в бою….
Он привык быть адмиралом мирного времени. Привыкшим беречь корабли и людей. Людей…. Почти три тысячи человек. Которым предстояло умереть в ближайший час….
На одной стороне – жизни, на другой – честь Андреевского флага. Не дай Бог оказаться перед таким выбором. На мачте флагманского броненосца поднялся сигнал о сдаче.
Сквозь неприятеля….
Командир крейсера 2-го ранга «Изумруд» барон Ферзен, глядя на этот сигнал не верил своим глазам. Это был приказ, который он не мог выполнить. И ответ был краток – «Вперед до полного! Стеньговые флаги поднять! Открыть огонь!»
Оставляя густой шлейф угольного дыма «Изумруд» устремился прямо сквозь неприятельский флот. Такого не ожидал никто. С каким восторгом и восхищением и стыдом смотрели на него команды сдающихся кораблей.
Так в один и тот же миг русскому флоту довелось пережить и тягчайший позор сдачи исправных кораблей врагу, и момент удивительный во всей истории войны на море – прорыв легкого корабля через весь неприятельский флот. Позор и подвиг. О сдаче кораблей адмирала Небогатова не упомянул только ленивый, беспримерный прорыв «Изумруда» оказался же в стороне от внимания, как общества, так и последующих историков.
Оторвавшись от противника, крейсер на экономической скорости шел к Владивостоку. Бой и прорыв на полном ходу почти полностью опустошили угольные ямы корабля. Однако, идти прямо в порт «Изумруд» не мог. На крейсере не было карт минных заграждений, выставленных перед Владивостоком, и риск подорваться на собственной мине был слишком велик. К тому же командир обоснованно предполагал, что японцы могут атаковать корабль непосредственно в близи порта, а угля для боя «Изумруд» не имел. Поэтому решение зайти в пост Ольги, получить уголь, связаться с Владивостоком, и действовать уже по указаниям оттуда.
Но здесь удача оставила крейсер. Сначала из-за навигационной ошибки «Изумруд» проскочил пост Ольги и был вынужден укрыться в заливе Владимира. «Подходя ко входу в бухту в первом часу ночи, выскочил на конец гряды у мыса Орехова» — писал в рапорте о произошедшем командир крейсера. Все попытки команды снять корабль с камней успеха не имели. Трагизм ситуации усугубляло то, как застрял крейсер – в направлении входа в бухту могло стрелять лишь одно орудие, «Изумруд» был полностью беззащитен перед лицом неприятеля. А радио засекло приближающиеся переговоры японцев….
В этих условиях капитан 2-го ранга Ферзен принял жесткое решение – выбросить орудия за борт, а сам крейсер взорвать, чтобы не достался врагу. Так и было сделано. Прогремел мощный взрыв и красавец «Изумруд» превратился в груду искореженного металла. Команда пешим порядком отправилась во Владивосток.
Потом следственная комиссия придет к выводу, что реальной угрозы захвата корабля не было и крейсер можно было спасти, решение о взрыве было признано преждевременным, но это стало ясно потом. Главной мыслью барона Ферзена было любой ценой не допустить захвата крейсера японцами. И своей цели он добился – гибель «Изумруда» можно счесть нелепой, но никак не позорной. Честь Андреевского флага не была посрамлена.
Погибаю, но не сдаюсь.
Отдельные корабли 2-й эскадры флота Тихого океана упорны прорывались на север. Дойти до Владивостока удалось немногим – крейсеру 2-го ранга «Алмаз», эскадренным миноносцам «Грозный» и «Бравый».
Судьба остальных была печальна и героична – застигнутые превосходящими силами японцев корабли сражались до конца. Так погибли броненосец береговой обороны «Адмирал Ушаков», крейсера 1-го ранга «Светлана» и «Дмитрий Донской», эскадренные миноносцы «Громкий», «Безупречный», «Быстрый». У берегов Японии затонул тяжело поврежденный транспорт «Иртыш».
Корабли сражались в одиночку, против превосходящих неприятельских сил, отвергая посулы о сдаче, порой «изумляя врага храбростью своего экипажа».
Командира крейсера 1-го ранга «Дмитрий Донской» японцы похоронили на морском кладбище в Сасебо отдав высшие воинские почести.
Память о цусимском сражении не изгладилась и за 115 лет. Самое крупное и самое страшное поражение в истории нашего флота. В советского время его пытались сделать символом «гнилости и отсталости» царского режима. Объективный анализ показывает, что русские моряки и их командиры честно выполнили свой долг. Планы адмирала Рожественского были разумны о основывались на той информации, которой владел командующий накануне боя. Враг в тот раз оказался сильнее и умнее, что же, тем больше уроков надо извлечь из того горького опыта.
Поражения такая же часть военной истории, как победы. Петр Великий гордился полтавской победой, но нагрудных знаках офицеров гвардейских полков была выбита дата другого сражения – нарвского. Царь понимал, что не будь поражения под Нарвой, не было и триумфа Полтавы.
Гибель флота в Цусиме не была напрасной. Ее уроки легли в основу возрождения флота накануне Первой мировой войны, ее уроки, значимы и теперь. Уроки, оплаченные кровью и мужеством русских матросов и офицеров, сражавшихся и погибавших за Веру, Царя и Отечество 115 лет назад. Царствие им Небесное и вечная память!